Случайные связи

А в Москве тоже было лето. Только здесь нет моря, и звезд в этом городе не видно. Но ведь и море, и звезды тоже перестают быть сказкой, когда к ним привыкаешь. Хорошего понемножку.

А в таверне на берегу моря под огромными звездами сидел писатель. Но он не замечал ни моря, ни звезд. Уже привык. Взгляд его был устремлен в монитор. Он что-то неритмично печатал на своем маленьком черном компьютере. Курил, прихлебывал красное домашнее вино. Он писал главу о мгновениях одиночества.

— А все-таки искусство правит жизнью, а не наоборот, — вслух сказал он, улыбнулся и посмотрел на лунную дорожку.

Официант усмехнулся и отправился на кухню за очередным бокалом вина для своего постоянного клиента.

— Эти русские сумасшедшие. И никогда никуда не спешат, — подумал он.

Москва. Август

— Так не бывает. Таких случайностей не бывает, — думала Саша. — Зачем он здесь? Это НАШЕ кафе! Он не смеет приходить сюда с другой!

Август для Саши всегда был грустен и прекрасен: лето уходило, как обычно, не исполнив надежд, раззадорив и обманув во всех ожиданиях. Зарядили первые дожди, в лужах плавали первые желтые листья.

— Главное преступление лета в том, что слишком оно коротко и заканчивается всегда не вовремя. Не успел ты вдоволь настрадаться от жары, как оно поливает тебя дождями, продувает ветрами, кружит желтым листом, — думала Саша и тосковала.

В августе она особенно тонко чувствовала время — оно скакало бешеным галопом, его было не удержать. Даже притормозить его было невозможно. А ведь когда-то оно текло медленно, как обильная равнинная река, и как сложно было в понедельник дождаться воскресенья — выходного, когда не нужно идти в школу. Как время изменило свою скорость? Когда произошел переломный момент: только что все еще было впереди, а теперь все уже позади? Когда из женщины с будущим она превратилась в женщину с прошлым?

Она любила август: его неяркое тепло, выжженную солнцем траву, его очевидную обреченность, в которой билось и кричало лживое, но сладкое обещание: ничего еще не закончилось, лето продолжается, все еще будет, непременно будет! Ты еще все успеешь!

— Ничего я не успею, — возражала Саша августу. — Ты и сам это знаешь.

Она будто сама была сейчас августом. Точнее, переживала август своей жизни — это еще не осень, но уже и не лето: краски поблекли, страсти поутихли. Время пожинать плоды своих прежних поступков. Чего же она такого натворила, что осталась в пустыне бессмысленности бытия: без детей, без мужчины, без любви, без стремлений. Лишь бесцельное блуждание от одной случайной связи к другой. Но и это не бесконечно, как только утратит она свою красоту, как только поблекнут остатки ее молодости, это прекратится. И случайных связей уже не будет. Не будет ничего…

Она смотрела на себя в зеркало, и ей казалось, что лицо ее покрывается морщинами. И вот она уже не цветущая женщина между тридцатью и сорока, а глубокая старуха. Пусть это пока всего лишь жестокие шалости ее не в меру игривого воображения, но ведь пройдет пару десятков лет, и фантазия эта станет реальностью.

Завтра Саше исполнится тридцать семь — старость все ближе. Она не знала, как пережить этот день. Она его боялась. Так что же она сделала не так? Почему к своему тридцатисемилетию подошла она в безнадежном одиночестве? Почему мужчины, которые встречались ей в эпоху вынужденной свободы, были лишь эпизодическими персонажами в сценарии ее жизни, и ни один не стал главным героем этого странноватого кино?

— Ты просто боишься любви, — говорила по этому поводу Сашина подруга Маруся. — Ты сама никого к себе не подпускаешь. Боишься, что снова нехорошие мальчики сделают тебе больно. Признайся! — так уж повелось в отношениях подруг, что говорили они друг другу жестокую правду, на которую никто другой не решился бы. — Ты ведь хочешь, чтобы тебе дали пожизненную гарантию на любовь, а так не бывает. Любовь уходит, с этим ничего не поделаешь.

— И это говорит мне человек, который надеется, что ее неверный муж будет любить ее вечно, — смеялась Саша.

Маруся вздыхала.

Саша все чаще думала о бывшем муже. Вспоминала развод. Как она к нему готовилась. Как девочки из ее салона накануне приводили Сашу в порядок: делали ей масочки, стригли, красили. Вспоминала, как металась она по магазину в поисках платья и туфель, достойных этого события. Вспоминала, как ничего не нашла — ничего ей не понравилось. Вспоминала, как ночью перед разводом она выпила одинокую бутылку красного вина на своей кухне, которая раньше была «их» кухней. Как утром явилась к мировому судье, страдая от головной боли, но все же красивая — само совершенство от прически до ногтей. Пусть этот негодяй знает, какое сокровище он потерял.