Случайные связи

– Послушай, – сказала Маруся незадолго до дня рождения Саши, – тридцать семь лет – это еще очень юный возраст. Ведь наступит время и тебе исполнится шестьдесят, а потом восемьдесят. И ты еще будешь благодарна судьбе, что дожила до таких лет. Не смей грустить! Слышишь, не смей! Кстати, я приглашаю тебя в ресторан в твой день рождения. Представляешь, мы с тобой вдвоем, все такие безумно красивые! Восхищенные взгляды мужчин, завистливые взгляды женщин, шампанское и устрицы! Повеселимся! Не переживай, все хорошо! Ты не стареешь пока, ты всего лишь взрослеешь. В каждом возрасте есть свои радости. Пока еще не знаю, какие радости есть в зрелости и даже старости, но уверена, что они есть. Потому что жизнь на этой планете устроена вполне разумно.

Получилось так, что Маруся привела ее в ресторан, в который Саша предпочла бы больше не приходить. Потому что это был ее любимый ресторан. Ее и ее бывшего мужа. Он был полон воспоминаний о событиях, которые раньше казались не более чем буднями. Не вполне даже счастливыми. А нынче ресторан этот, будто тусклым прикроватным ночником у разоренного супружеского ложа, освещался ностальгией, сожалениями и обидой.

Она обняла подругу и надела на лицо маску принужденного веселья. И все было не так уж и плохо. На них останавливались и восхищенные взгляды мужчин, и завистливые взгляды женщин. Были и шампанское, и устрицы. А потом пришел ОН. И не один, а со своей новой пассией.

– Так не бывает. Таких случайностей не бывает, – думала Саша. – Зачем он здесь? Как он посмел? Это НАШЕ место! НАШЕ! Он не смеет приходить сюда с другой! Да еще и в мой день рождения!

Они вошли: ОН и крашенная блондинка лет сорока с короткой стрижкой. Пухленькая, кругленькая, молодящаяся, дорого, но безвкусно одетая. На ней было черное облегающее платье, расшитое стеклярусом. Платье подчеркивало ее фигуру – дама была похожа на снежную бабу на тонких ножках: один шар – огромная грудь, второй шар – выдающийся живот и валик жира вместо талии, третьего шара не было, по причине поджарых бедер и мальчишеской попы. На ногах – сверкающие босоножки на головокружительной высоты каблуке. На загорелом лице – кровавые силиконовые губы и готическая чернота вокруг глаз. Будто дешевая блядь, странным образом разбогатевшая.

– Как он с ней спит? – подумала Саша брезгливо. – Это до какой же степени нужно любить деньги? – и тут же устыдилась своей злобы. Эта женщина ведь ни в чем не виновата. Наверное…

Он замечает Сашу. На его лице изображается смятение. Он отводит глаза. Он дергается, будто хочет немедленно сбежать. Беспомощный взгляд в сторону спутницы. Поднимает голову. Придает своему лицу независимый вид. Гордо шествует за женщиной, галантно отодвигает для нее стул, плюхается на стул напротив, с достоинством принимает из рук подоспевшего официанта меню и углубляется в его изучение.

– Чего там ему изучать? – усмехнулась Саша. – Он же всегда заказывает одно и то же. Салат из рукколы с моцареллой и помидорами черри и каре ягненка. И пиногриджо. Актерище!

– Кто это? – спросила Маруся, проследив за ее взглядом.

– Мой бывший муж.

– Ну и швабра с ним, – констатировала Маруся. – Я бы постеснялась с такой выходить в люди.

– Спасибо, – прошептала Саша, из последних сил удерживая слезы.

– Уйдем?

– Нет уж, останемся. Не хочу показывать свою слабость.

– Как хочешь, но, по-моему, лучше уйти. Что за странный мазохизм?

– Пусть он уходит.

– Как знаешь.

Он не ушел. Она предположила, что он тоже побоялся продемонстрировать свою слабость, к тому же ему нужно еще было объяснить своей новой жене, почему он хочет покинуть это заведение. Разве такой слабак, как он, сможет что-то объяснить?

Он подкараулил Сашу на выходе из туалета. Как же он сексуален. Всех мужчин, которые встретились ей после его ухода, она бы променяла на него. Не было для нее человека ненавистнее и ближе, чем этот красивый, обаятельный, беспутный мужчина.

– Ты все еще одна? – осведомился он с иезуитской улыбкой и предпринял попытку ее поцеловать.

Она отстранилась. Накатил приступ тошноты – как он смеет целовать ее после той? Да и шампанского выпито слишком много, пожалуй.

– Лучше быть одной, чем с первым попавшимся пугалом, – парировала она.

– Ты же знаешь, детка, что лучше быть с пугалом, чем одной. У меня тепло, поддержка, регулярный секс, а у тебя что?

– А у меня свобода.

– И что ты делаешь со своей свободой? Небось, воешь каждую ночь в подушку от своей свободы? Портишь свои шелковые наволочки? У тебя ведь и мужика после меня наверняка не было. Ты снова девственница?! – Он хохотнул. – Ты ведь все еще меня любишь! Я же вижу!

– Какая же ты мразь! Ну, если тебе нравится думать, что я все еще тебя люблю, пусть так и будет. – Саша предприняла попытку уйти. Он преградил ей путь.

– С днем рожденья!

– Спасибо. Можно я пройду?

– Я по тебе скучаю.

– И?

– Тебе это безразлично?

– Абсолютно.

– Я не верю.

– Как хочешь.

– Не знал, что ты такая жестокая.

– Теперь знаешь. Можно мне пройти?

Он отошел в сторону.