Случайный билет в детство

Ясень пень - не слышали. Она, может, уже написана, только не озвучена. Надо линять, пока вопросами не завалили. Передал гитару Савину-старшему, но тот качает головой:

- Э нет, парень, ты так просто не отделаешься.

- Да-да, - вторят остальные, - ещё давай.

С тоской посмотрел на гитару, с угрозой на Олега, затем умоляюще на Марину…

Меня спас дядя Миша.

- Так, мужики,- сказал он, и подмигнул мне, - отстаньте от парня, не видите, не до того ему. Кто там у нас последний остался? Месите домино, а Алексеич пока волну поищет.

Мужики заворчали и начали переворачивать фишки, а я шагнул к Марине.

- Здравствуй.

- Здравствуй, Сереж.

Кокер-спаниель выскочил из-за лавки, остановился напротив меня и отчаянно завилял своим маленьким хвостиком. Я присел и протянул руку.

- Привет, Чарли! Дай пять.

Тот тяфкнул и выполнил команду.

- Молодец! - Я пожал протянутую лапу, а затем почесал кокера за ушами. Пес замер от удовольствия, а потом, когда мы вместе с Мариной пошли к ее подъезду, Чарли принялся нарезать вокруг круги.

- Хорошая песня, красивая, - сказала Марина. - А сам сочинять не пробовал?

- Пробовал, но ничего не выходит. Пока получается вольный перевод зарубежных.

- Я думаю, у тебя получится. Обязательно. Только учиться надо. В музыкальной школе.

Ага, только консерваторий мне не хватало. Оглянулся назад. Мужики вновь домино дробят. Олега не видно, наверно инструмент домой понес. На нас никто не смотрит. Надо пользоваться моментом.

- Погуляем? - предложил я.

Марина задумалась только на мгновение.

- Погуляем, только Чарли домой заведу. Ему есть пора. Я на минутку. - И скрылась в подъезде.

По опыту знаю, что минуты у женщин понятие растяжимое, но даже и минуты не прошло, как она вернулась.

- Пошли? - Выпорхнула она из подъезда. - Давай к школе прогуляемся?

- Давай.

Когда мы вышли из двора, Марина взяла меня под руку. Немного прошли молча. Свернули на дорогу идущую вдоль сквера.

- Ну как, отдохнул от лихого покорения вершин?

- Какого покорения? - от такого неожиданного вопроса Марины я чуть не споткнулся.

- Например - Лысого горшка. - И смотрит так хитро, видно что все знает, или почти все. И только теперь стало понятно - почему Савин плечо потирал.

- Олег рассказал? Вот ведь гусь! Бери такого в разведку!

- Ты правильно догадался, - засмеялась Марина, - только не обижайся на него, я с пристрастием допрашивала.

- Знаю я это пристрастие - руку за спину, кисть довернуть, лампу в лицо?

- Без лампы обошлась, но все выложил, как миленький.

- И что он рассказал?

- Как ты на гору взобрался, как от медведя бежали… - Марина улыбнулась, но тут же сделала строгое лицо, и сильно сжала мой локоть, - и как в твоём спальнике Раевская и Смольнякова спали.

- Не виноватый я, они сами…

- Пришли, - закончила за меня Марина. - Вот и расскажи. В деталях.

Мы шли по дороге в сторону школы. Под щебетание птиц в сквере я рассказывал наши приключения на горе, сглаживая некоторые подробности. О том, как я штурмовал стену Марина уже знала со слов Олега (вот ведь гад такой, мог бы про это промолчать). Поведал о соленом ужине, про концерт у костра.

- Жаль, мне папа не разрешил, - вздохнула Марина. - Что там за песня такая про алые паруса?

- Ты и это знаешь? - удивился я. Марина мило улыбнулась. Я пробормотал про себя ругательство по поводу длинного языка Савина, а вслух сказал:

- Эта песня ‘Зурбаган’ называется. Дербенев и Чернавский написали.

- Не слышала. Споешь как-нибудь?

- Конечно, Марин.

- А что дальше было? Расскажи, как вы от медведя бежали?

Я улыбнулся, вспоминая те подробности и начал рассказывать про наш ночной кросс.

- Страшно и смешно, - звонко засмеялась Марина.

- Неожиданно всегда страшно, - подтвердил я. - Я сначала решил, что ребята меня испугались, а потом… потом, мы ржали до коликов в животе.

- Я бы сразу со страху померла. Там, на горе. Но, как я вам завидую, такие приключения! Главное - смешные…

- Ага. Самое смешное, что в действительности это был не медведь.

- А кто?

- Там корова паслась, ну та, что нам ещё по пути попалась, мы её с косолапым и спутали, с перепугу. Ребята, кстати, этого не знают.

У Марины смех заразен, да и вспоминая подробности, невольно смех разбирает.

Тут я ощутил пристальный взгляд. Как будто через прицел в спину смотрят. Обернулся - никого, улица пуста. На балконах дома тоже людей не наблюдаю. В самом начале улицы белая шестерка стоит, но не видно - кто сидит в салоне. Эта машина подъехала после того как мы прошли. В сквере тоже тихо, только птицы тихо щебечут. Возможно, мне все показалось. Тут меня Марина локтем пихнула.

- Ты чего вертишься? Не отвлекайся, дальше что было?

- Дальше? - переспросил я и, покосившись через плечо на жигули, продолжил, - дальше мы спать легли. Спали до тех пор, пока нас чуть ли не пинками поднимать стали. Причем больше всех усердствовали Раевская и Смольнякова. Кричали - что мы засони, что нефиг спать, все давно на ногах… в общем встали мы злые. Ладно, хоть завтраком накормили, не пересоленым, но Ильяс пообещал Верке и Раиске когда-нибудь припомнить и это утро и вчерашний ужин.