Случайный билет в детство

- Можно и пластырем, - согласилась медсестра, положила пузырек с йодом на столик и направилась к шкафчику. - Тогда заодно все повреждения мазью обработаем, если не возражаешь.

Насчет мази я не против, наоборот - за. Хорошее лекарство, спасибо Зеленину. Медсестра начала обрабатывать мои ушибы, а я посмотрел на дежурного врача, сидящего за столом у окна и решающего кроссворд.

- Самая крупная река Европы, пять букв, - пробормотал врач и начал грызть карандаш. - Мария Антоновна, не знаете, какая река самая крупная?

- Не знаю, - ответила она, - я, Виктор Евгеньевич, в географии не сильна.

Странно не знать такой простой вещи, поэтому не удержался:

- Вообще-то Волга.

- Подходит, - кивнул врач и старательно вписал слово в кроссворд.

- Поразительно!

Нет, все-таки на мне наверно вместо синяков узор проступил, необычный, минимум Гжельская роспись, раз на меня будто на чудо глазеют.

- Что? - оторвался дежурный врач от решения кроссворда.

- Я говорю - поразительно, - повторила медсестра, - еще вчера на молодом человеке живого места не было, а сегодня лишь легкие посинения остались. Какая быстрая регенерация!

Может медику и виднее, но я в зеркало на себя смотрел, и мне моя физиономия показалась вообще неправильной формы, если цвет лица не учитывать. И ребра побаливают, челюсть тоже, палец вот…

Правда это после того как проснулся. М-да, чего только во сне не сделаешь…

- Ничего удивительного, Мария Антоновна, - продирижировал карандашом врач, - у парня молодой и здоровый организм, и дикое желание провести лето на улице, а не дома. А это мощный стимул к выздоровлению.

- Возможно, - пожала плечами медсестра, - но все равно удивительно.

Очень даже возможно. На здоровье я никогда не жаловался. Все ранения заживали быстро, да и болел редко, можно по пальцам сосчитать. Последний раз загрипповал пять лет назад, но только из-за прививки. Тогда эпидемия по стране гуляла, и болезнь поразила чуть ли не половину управления, лишь не затронув наш отдел. Это понятно, что наши организмы закаленные ежедневными нагрузками и ‘снятием стресса’ хрен чем возьмешь, но у руководства было особое мнение. М-дя, я потом очень пожалел, что дал себя уговорить ‘уколоться’. Меня ‘скосило’ под вечер, да так что скорую пришлось вызывать. Спасибо прививке - провалялся пластом три дня, и еще неделю температурил. А на следующий год в мягкой форме послал медиков, предложивших опять привиться.

В детстве тоже редко болел, в основном простудой. Помнится, весь класс переболел желтухой, лишь я не поддался ‘недугу’. Зато сейчас почти весь желтый, будто Боткин лично меня в желтый цвет разукрасил.

Вновь громыхнуло за окном, и я невольно посмотрел на улицу.

- Столица Анголы, - пробормотал врач, и почесал карандашом висок, - шесть букв. Третья буква…

- Луанда.

- Подходит! - почему-то удивился врач. - Точно, Луанда?

- Точнее некуда.

- Хорошо знаешь географию, парень.

Ну да, с чего бы не знать? Как много в жизни совпадений!

- Может, ты знаешь - какая самая большая в мире птица?

- Страус. - Удивительно и позорно не знать таких простых вещей. - Может, вы меня выпишите?

- Выписать выпишем, только, как ты сейчас до дома доберешься? - и он кивнул на улицу.

Я поднялся и подошел к окну. Нет, это не просто ливень, это стихия. Водные струи были такого напора, что можно подумать, будто наверху собрали триллионы брандспойтов и дали давление…

Наверно, таким образом, природа решила провести влажную уборку. Согнала со всех сторон тучи, подтолкнула к горам и они, вспоротые острыми вершинами, обрушили на город мощные водопады. По проспектам, будто цунами прошло. Затопило все. Арыки, каналы и улицы сразу превратились в бурные потоки. Одно слово - стихия.

Однако, после таких ливней воздух становился особенным, над городом надолго исчезает смог, вода в лужах прозрачная, а деревья сверкают изумрудной листвой. В такие минуты начинает казаться, что прошедшая стихия заказывалась обленившимися коммунальщиками.

Где-то далеко сверкнуло. Гром пришел с большим запозданием. Гроза отдалялась.

- Через полчаса кончится.

- Откуда такая точная информация? - удивился Виктор Евгеньевич. - Там на лужах пузыри были, а это к долгому дождю. Примета такая.

Врач сидел за столом справа от окна и не мог видеть край грозового фронта на западе, а гроза двигалась на восток. Да и напор дождя явно ослаб. Скоро вновь будет солнечная погода. И небо чудесной синевы…

- Приметы не всегда верны.

Виктор Евгеньевич пожал плечами и уткнулся в кроссворд, а я прислонился к прохладному стеклу.

Капли еще раз отбарабанили раз по отливу, возвращая к незаконченному стиху:

- А после боя снился дом,

Трава, с прохладною росой,

И шел по ней я босиком,

К девчонке с русою косой.

Седой туман нас обнимал,

И кутал белой пеленой,

Девчонку нежно целовал,

Прощалась девушка со мной.

Бежала по щеке слеза,

А губы повторяли вновь:

- Я буду ждать, любимый мой,

Вернись живым, моя любовь!

- Дерево семейства ильмовых, - опять отвлек меня врач. - Дуб? - предположил он и почесал лоб.