Случайный билет в детство

‘Часовой’ перестаёт таращиться на загнутого товарища и говорит тому:

- Ты чё? Это же Вязов!

- А ты обретаешь популярность, - опять хмыкает друг.

Отпускаю старшеклассника и спрашиваю:

- В чем вообще дело? Чего вы тут за культ личности затеяли?

- Какой ещё культ? - трясет рукой курильщик, - ты с Громиным махался. И в торец ему дал, да так, что тот кровью умылся…

Мля! - в голову закралась нехорошая мысль. Показалось, что эта нездоровая популярность ещё мне аукнется. Я схватил за руку Савина и затащил в класс. Лучше заняться насущными проблемами, а эту мыслю, обдумаю потом.

Следом за нами почти разом зашли пацаны нашего седьмого ‘А’. Несмотря на первый звонок, все мальчишки сразу собрались у нашей парты, но Савин тут же зашипел на них:

- Не мешайте, - и уже мне, - Серёг, давай, пиши.

Что бы такое Олегу перевести? А что я думаю-то! Улыбнулся и начал быстро записывать на листок: ‘My uncle is the most fair rules. When it is not a joke was sick…’.

- Это что? - глядя на текст, спросил Савин.

- То, что ты быстро заучишь, - ответил я и пробежал глазами весь текст. Вот, блин! У меня получилось примерно так же, как и вчерашний перевод оригинального текста песни. То, что я тут написал, смысл-то несет, но вот рифма отсутствует. Я учил когда-то стихотворения на английском, но вот не помню их точно. И что теперь делать? Может так сойдёт?

В этот момент в класс вошла Елена Михайловна, держа в руках журналы. Все встали.

- Здравствуйте, ребята, - красивым и чарующим голосом поздоровалась учительница, - садитесь.

Батюшки! То есть… я, конечно, помнил, что Щупко была молодым специалистом, но, на сколько она была молодым…

В той жизни на это внимания как-то не обращал. Ну, старше, и что? А теперь… теперь моя взрослая часть отметила обалденную красоту молодой женщины. Стройность, длину ног, прическу… Елена Михайловна сейчас старше на столько же, на сколько был бы старше её я, по прожитой и осознанной жизни. Странно, подумал я, сверстниц побаиваюсь, а взрослых нет. А чего я на… э-э-э, взрослую женщину заглядываюсь? Марина красивей сейчас и ещё больше станет…

Черт, понесло не в ту сторону. Отогнав все лишние мысли, принялся рассматривать оформление класса. Типичный кабинет литературы. Висящие на стене портреты классиков, изречения, отрывки из произведений, а у самой двери висел плакат с надписью ‘Слава героям’, рисунком Вечного Огня и памятника двадцати восьми Панфиловцам. Наверно ко дню Победы рисовали. Я вздохнул и посмотрел вперед. Над доской висел портрет Ленина. Ну да, куда ж без него? И его завет под портретом: ‘Учиться, учиться и учиться’.

Вот и учусь. Во второй раз…

Блин, что же с переводом делать? На родном языке я бы ещё рифму подобрал, а вот на английском… попробовать? Начал переставлять слова, подбирая по созвучию, чтобы не потерялся смысл. Наконец вроде получилось. Внизу текста написал транскрипцию русскими словами. То, что и будет учить Олег.

- Вот, - я пододвинул к нему листок.

- Как это называется?

- Онегин, который Евгений.

- Да ну! - и Савин пробежал глазами по тексту, - тарабарщина какая-то.

Ага, действительно тарабарщина, на ‘Уно-уно-уно-ин-моменто’ похоже.

- Май анкл хай адиэлс инспай хим… - начал бубнить Савин, - бат увен паст джокинг хи фал сек…

- Учи про себя, - шепнул ему, а сам стал смотреть на учительницу.

- Итак, мы сегодня учимся последний день, - сказала она. - Сегодня же сдаём учебники. Сейчас я по-быстрому объявлю - у кого имеются низкие оценки, и кто может их исправить. Потом вы прочтете стихи…

Классная что-то говорила об исправлении, называла фамилии, в том числе и мою. Ну, то, что у меня в итоге по трем предметам выходят тройки я и сам знал. Но есть возможность исправления…

- Вязов, - вызвала она меня первым. - У тебя есть возможность повысить оценку. Не только по литературе, но и по другим предметам. Стих приготовил?

- Да, Елена Михайловна, - ответил я, и, стараясь не смотреть на её ноги, отвернулся к двери.

Только я собрался начать, и тут опять на глаза попалось изображение памятника и Вечного Огня. Приготовленное произведение неизвестного пока автора решил не читать, а вместо него прочту сочинённый мной когда-то для песни текст, но так и не озвученный музыкально. Просто не смог переложить слова на музыку. Пауза уже слишком затянулась и я начал:

- Гранита красного плита,

Лежат цветы со всех сторон.

А в центре яркая звезда,

Простая надпись, без имён.

Простую надпись ты прочти,

И у огня остановись,

И молча голову склони,

Тут пламя скорби рвётся ввысь.

Я в пламени живу давно.

Я память горечи, утрат.

Я - пламя вечного огня.

Я - неизвестный ваш солдат.

Имею тысячи имён,

Лежу на тысяче полей,

Где я погиб, где был сражен,

И видел тысячи смертей.

Но смерть не властна надо мной,

Пока я в памяти живу.

Опять веду последний бой,

И в ту атаку я иду.

Со смертью был уже на ты.

Я много раз в неё шагал.

И страшной вестью шло домой -

Погиб, и без вести пропал.

Я всем навеки кровный брат.

Имея множество имён,

Я, с миллионами солдат,

В могилах братских погребен.

И каждый вечно будет свят.

Ты помни родина меня.

Я - неизвестный ваш солдат.

Я - пламя вечного огня.