Случайный рыцарь

– Всё ещё горячее – заметил Тофик, осматривая  стол.

– Где моё место? – спросил Максим у Магга.

– По правую руку от Её Высочества. Вот здесь, во главе стола.

– Значит, так, – сказал Максим, занимая своё место. – Королевский обед в мою честь состоится, даже если нас при выходе из замка расстреляют в упор из полевых орудий.

Прошу наполнить бокалы! Тофик и Магг послушно наполнили.

– А это что? – спросил Максим, доставая из-под своего прибора янтарный медальон, точь в точь повторяющий панно на стене. Только вместо камней в нём горело и переливалось полтораста звёздочек.

– Это знак королевской Власти! – прошептал Магг.

– Очевидно, принцесса в большой опасности. Она оставила его тебе, благородный Ки-ихот, чтобы обезопасить тебя и помочь тебе в твоих дальнейших подвигах. Его владельцу повинуется каждый из свободных подданных, независимо от своего положения и статуса.

– Я не знаю вашего этикета и традиций, – сказал Максим, поднимая тяжёлый бокал. – Но раз за столом нет Её Высочества, я предлагаю первый тост за любовь и мою несравненную Дульси!

Книга вторая ВЫПАВШАЯ ИЗ СЕДЛА

ГЛАВА 1

От немилосердной жары запах гниющих водорослей, тины и дохлой рыбы стал таким жутким, что у Дульси закружилась голова.

Убивает ещё и монотонность работы. Нагнуться, перевернуть валун, который, кажется, буквально врос в грязь, присесть и быстро выбрать белые личинки эмнуса пресмыкающегося, пока они не успели на свету зарыться в грязь поглубже. Каждую ополоснуть в ведре и бросить в другое – с чистой водой. Потом перенести ведра к соседнему валуну, перевернуть его и в той же последовательности повторить все операции. Только в том случае, если валун по размерам больше, чем три головы, разрешается позвать на помощь соседку. Запрещается всё остальное: садиться на валуны и отдыхать, разговаривать с другими сборщиками, оставлять невыбранные личинки... И так целый день с коротким перерывом на обед, когда им привозят баланду. Кроме того, первые дни Дульси не могла побороть брезгливость – личинки эмнуса, по сути короткие черви в палец толщиной, скользкие, омерзительно изгибающиеся в руках, а иногда и попискивающие, – но потом привыкла и даже, если удавалось пару штук украсть и высушить на солнце, с удовольствием ела с подругами этих тварей по вечерам в бараке.

«Высокие звёзды! Я сейчас умру! Кружится голова, подгибаются ноги. Сейчас упаду – и не встану».

Дульси присела на большой валун, попробовала отрегулировать прерывающее дыхание: она молодая и сильная, сердце бьётся ровно, слабость отступает...

И тут её плечи перепоясала кожаная плеть. Так жгуче и больно, что Дульси, вскрикнув, отлетела в сторону, упала коленями в болотную жижу.

– Грязная рабыня, – загремел над ней голос надсмотрщика Гермы. – Ты опять вообразила себя Её Высочеством и решила отдохнуть?! За работу, потаскуха, иначе я распишу плетью всю твою спину! А после захода солнца, когда все пойдут на ужин, ты мне соберёшь урожай ещё под двадцатью камнями.

И Герма, огромный волосатый толстяк, чья одежда состояла только из кожаных шорт и сапог, довольно расхохотался.

К Дульси подбежала верная Джи, которая ворочала валуны справа от неё, помогла госпоже подняться.

– Как ты смеешь, подонок, так обращаться с Её Высочеством?! – закричала девушка, медленно приближаясь к надсмотрщику. Глаза её гневно сверкали, чёрные волосы растрепались, а полусогнутые руки хищно протянулись вперёд, готовые вцепиться в горло обидчика госпожи. – Как только нас отсюда освободят, я сама придумаю тебе, мерзкое животное, самую страшную и мучительную казнь! Трепещи, негодяй!

Джи, тоненькая и смуглая, напоминала в своём праведном гневе маленького зверька, чьё сердце не знает страха перед лицом любой опасности.

Жирный рот Гермы, который от нечего делать пожирал на дежурствах личинки эмнуса живьём, расплылся ещё шире.

– А, Первая Подруга... Как же вы умудрились сбрендить вдвоём и одновременно? Так веселее, что ли? Впрочем, – Герма рыгнул, и его по-бабски отвисшие груди заколыхались над туго набитым животом, – забавляйтесь как хотите. Мне всё равно, кем вы были в своей прежней жизни. Хоть в самом деле принцессой и первой дамой двора. Здесь вы, запомните, грязные рабыни – и только. А я ваш бог и судья.

Герма снова смачно рыгнул, посмотрел на Дульси. и Джи чуть ли не благосклонно.

– Не буду врать, – заявил он, поигрывая плетью. – Хоть вы и грязные рабыни, но на вид обе весьма аппетитные. Особенно принцесса... Я помогу твоей хозяйке, Джи, – вмиг избавлю её от головокружения и слабости. У неё белая нежная кожа, как у эмносов, а я до них, тебе известно, большой охотник... Сегодня я занят, но завтра или послезавтра ночью я вылечу тебя, Дульси. У меня здесь самое мягкое ложе и самый твёрдый...

Со звериным приглушённым рычанием Джи прыгнула на тушу надсмотрщика, вцепилась руками в его необъятную шею. Герма легко оторвал девушку от себя, швырнул в грязь.