Случайный турист

Мэйкон как будто перенесся в пятидесятые годы: квадратная тахта в обивке с металлической нитью, хромированный столовый гарнитур, двуспальная кровать со стеганой виниловой вставкой кремового цвета в изголовье. Мэйкон опробовал матрас – снял туфли и улегся на кровать. Мистер Эггерс стоял рядом, переплетя пальцы. Мэйкон хмыкнул, сел и обулся. Затем прошел в ванную, где унитаз опоясывала белая лента с надписью ДЕЗИНФИЦИРОВАНО.

– Это выше моего разумения, – сказал он. – Неужели какая-то приляпанная бумажка вселит в меня уверенность?

Мистер Эггерс беспомощно развел руками. Мэйкон отдернул душевую штору с розовыми и голубыми рыбинами и осмотрел поддон, который выглядел вполне презентабельно. Правда, от крана тянулся рыжий потек.

В кухоньке отыскались кастрюля, пара затертых пластиковых тарелок и кружек, а также целая полка стаканов под виски.

– Наши гости готовят редко, но приглашают коллег на стаканчик, – пояснил мистер Эггерс.

Мэйкон кивнул. Знакомая проблема: тонкая грань между «уютом» и «безвкусицей». Хотя подчас уютное безвкусно. Он открыл маленький холодильник под столешницей. Сильно исцарапанные решетки для льда, лежавшие в морозилке, были один в один с теми, что использовала Роза.

– Согласитесь, тут есть все необходимое, – сказал мистер Эггерс. – Вот, видите, даже фартук в шкафчике. Жена моя придумала. Чтоб не испачкать костюм.

– Да, очень мило.

– Я это называю домашней обстановкой вдали от дома.

– По правде, с домом ничто не сравнится. – Мэйкон вздохнул.

– Ну почему? Чего не хватает? – спросил мистер Эггерс. Когда он волновался, его очень бледное пористое лицо лоснилось. – Что, вы считаете, нужно добавить?

– Знаете, мне вот кажется, что отель мог бы предлагать постояльцам домашних животных.

– Животных?

– В смысле, кошку, что на ночь устроится в твоей постели, или какую-нибудь собаку, которая обрадуется твоему приходу. Вы не замечали, какими казенными выглядят гостиничные номера?

– Да, но… даже не знаю… Санэпидстанция, бумажная морока… Их же надо чем-то кормить… У кого-то из гостей наверняка окажется аллергия…

– Я понимаю, понимаю, – сказал Мэйкон. На полях путеводителя он проставил число мусорных корзин – четыре штуки. Отлично. – Нет, конечно, мою идею вряд ли поддержат.

– Но вы нас все-таки порекомендуете?

– Безусловно. – Мэйкон захлопнул путеводитель и спросил прейскурант услуг.

До конца дня он объезжал отели, в которых уже бывал. Встречался с управляющими, бегло осматривал номера, убеждаясь, что они не превратились в руины, выслушивал жалобы на рост цен, знакомился с планами реконструкции и улучшенной системой конференц-связи. Потом вернулся в свой номер и включил вечерние новости. В мире дела обстояли неважно, но непривычный облик телевизора, нывшая нога, которую он пристроил на стул, и кресло, как будто задуманное для человека иной комплекции, создавали впечатление, что все эти войны и стихийные бедствия были понарошку. Все это смахивало на спектакль. Мэйкон выключил телевизор и пошел ловить такси.

По замыслу Джулиана ему предстояло отужинать на последнем этаже какого-нибудь немыслимого небоскреба. (Мэйкон подметил, что начальник питает слабость к ресторанам с выкрутасами. Хлебом его не корми, а только подай заведение, которое вращается, плавает или куда можно попасть лишь по шатким мосткам.) «Вообрази, как это ошарашит нашего иногороднего клиента, – говорил Джулиан. – Непременно иногороднего, потому как коренного ньюйоркца…» Тогда фыркнул Мэйкон. А сейчас фыркнул таксист.

– Там чашка кофе обойдется вам в пять баксов, – сказал он.

– Ясное дело.

– Шли бы лучше во французский ресторанчик.

– Это у меня на завтра. Для местных клиентов.

Такси удалялось от оживленных улиц, вокруг становилось темнее и тише. Мэйкон смотрел в окно. Вон у двери скорчился одинокий человек, закутавшийся в длинное пальто. Султанчики пара над канализационными люками. На всех магазинах решетки спущены.

Такси остановилось в конце самой темной улицы. Водитель снова фыркнул, Мэйкон расплатился и вышел из машины. Он был не готов к ветродую, накрывшему его, словно огромное полотнище. Погоняемый ветром, Мэйкон торопливо шел, почти бежал по тротуару, полоща штанинами. Перед входом в небоскреб он вздумал посмотреть вверх. Взгляд его поднимался все выше, и выше, и выше и, наконец, остановился на страшно далеком белом острие, терявшемся в иссиня-черном беззвездном небе. Вспомнилось, как давным-давно Итан, совсем еще кроха, в зоопарке остановился перед слоном, запрокинул головенку и изумленно шлепнулся на попку.

Внутри – сплошь узорчатый розовый мрамор и акры безворсового паласа. Размером с комнату лифт, лишь наполовину заполненный пассажирами, был открыт; Мэйкон вошел в него и встал меж двух дам в шелках и брильянтах. Аромат их духов был почти зрим. Казалось, воздух от него рябит.