Слуга господина доктора

Потом мы пошли гулять любимыми Мариной арбатскими дворами, и мне казалось, что это еще одна причина моего к Марине охлаждения — то, что она любит тихие улочки. Я любил Арбат с его иностранцами, провинциалами, закусочными, мартышками, матрешками, хипанами, балалайками, пронзительно-визглявой цветочницей, которая всякий раз кричала: «Молодой человек, купите цветочки девушке,» — вне зависимости от возраста и пола моей пары. Мы гуляли, я что-то рассказывал неумолчно, чтобы скрыть смущение, а сам думал, как там дорогая. Начиналась зима, погоды стояли сырые и холодные, что обычно для наших широт. Я боялся, что Робертина простудится, ночуя на вокзале. Я вспоминал, как жестоко я выкинул ее вон из дому, как она пошла понуро на нестойких ногах. Потом я с неодобрением смотрел на сытую и спокойную Марину, чье богатырское здоровье, не порушенное сифилисом и пороком мейтрального клапана, позволяло ей не только что работать каждый день, но еще и потом вот так вот бодро топтать Москву. Мы вернулись домой и, отужинав, легли спать. Последним образом дневного сознания была девочка со спичками.

Но день не желал кончаться. В третьем часу раздался звонок: «дзынь» — телефонный. Мне было понятно, кто это звонит. Казалось бы, лучше отключить телефон. Так нет ведь, я взял трубку. Послышался женский голос:

— Котярушка, это ты?

— Да, — сказал я тихо, как только мог, чтобы не разбудить Марину.

— Ты? — не расслышала Робертина.

— Я.

— Котяра, у меня здеся такое случилось… Я прямо не знаю, как тебе сказать.

— Говори.

— Котяра, я тута заехала в гости к одному человеку, его зовут Валентин Семенович, хочешь, я дам ему трубку?

— Нет.

— Чего, Арсик? Тебя совсем не слышно. Ты не можешь говорить погромче?

— Нет. Говори, что случилось.

— Ну вот, мы тут сидели, пили, а я что-то стала говорить про новых русских, ну, что они мудаки, там, все необразованные. А парень, который выпивку покупал, он новый русский. Он на меня обиделся и пошел за пистолетом. Он сказал: «Я тебя сейчас убью». Арсик, что мне делать?

— Уезжай немедленно.

— Котяр, ну ты что, куда я сейчас поеду?

— На вокзал.

— Ой, Арсик, я в такой ж…пе, я в этих… В Кузьминках, вот мне Валентин Семенович подсказывает. Пусть тебе Валентин Семенович все объяснит, я ему трубку дам.

— Не надо, — сказал я, но не поспел.

— Алло, — это был уже мужской голос.

— Валентин Семенович, — обратился я к нему кротко, — объясните мне ситуацию.

— Все нормально, — сказал носитель мужского голоса.

— Но, я так понимаю, вышла ссора…

— Все нормально, — сказал Валентин Семенович и повесил трубку.

На мой взгляд, это было неучтиво.

Пятью минутами позднее вновь позвонила Робертина.

— Котярка, — сказала она, — ну тута все устроилося. Он, этот парень, представляешь, уснул. А Валентин Семенович говорит, он на самом деле тихий. Арсик, ты за меня волновался, да?

— Да, — сказал я.

— Ух ты бедненький мой. А как кот мяукает, когда он волнуется?

— Лера, — не выдержал я, — не звони мне ночью…

— Арсик… — помрачнела Робертина, — ты что, меня больше не любишь?

— Да не об этом речь…

— Как не об этом? — Оскорбилась моя любовь, — Об этом. Ты мне сразу скажи, ты меня любишь или нет?

Здесь же, настолько неподалеку, что невозможно представить наш разговор в реальности, ворочалась в постели моя жена. Ты понимаешь, я не мог ответить Робертине на ее вопрос.

— В общем, мне все ясно, — резюмировала Робертина, — ты меня больше не любишь.

И она повесила трубку.

Я в тоске вернулся к Марине.

— Арсений, — не просыпаясь, по-моему, позвала она, — Это кто звонил, Зина?

— Да, — ответил я, опять не найдясь, что соврать.

— Он что, сейчас приедет? Пьяный, да?

— Да. Нет. Не приедет. Давай спать.

— А я и так сплю.

Я забылся в поверхностном полусне.

Через два часа раздался гудок домофона: «ми-и!..»

— Как меня все за…бали! — Марина подошла к двери раньше, чем я сообразил, что это сулит.

— Кто это? — спросил я у жены, якобы сонный.

— Там какая-то пьяная женщина.

— А, — сказал я, — это, наверное, к соседу. Ты ее впустила?

— Нет, конечно.

Марина улеглась в постель.

Вновь послышалось «ми» домофона.

— Я сам подойду, — сказал я.

— Скажи ей, что меня все за…бали. Так и скажи, — распорядилась Марина.

Я снял трубку домофона.

— Алло, кто это? — спросил я сурово.

— Кыс-кыс, — раздалось в переговорном устройстве.

— Кто вам нужен? — спросил я гневно.

— Ой, какой мой котярка строгий…

— Нет, — сказал я, — здесь такие не живут. Правильно номер набирайте, — и открыл дверь подъезда. Я услышал, как щелкнул замок и Робертина вошла.

Ну что, Ты еще не поседел от ужаса? Представляешь, ситуация?

Я балетным шагом впорхнул в кабинет, схватил старое одеяло и, открыв входную дверь, швырнул им в Робертину, которая с идиотической улыбкой уже приблизилась к моему беспечному домику. Иногда Робертина все-таки понимала, что от нее требуется. Она не стала штурмовать Маринино жилище, а покорно поплелась на последний этаж коротать остаток ночи. Не веря, что опасность миновала, я, дрожащий, вкрался под одеяло, где Марина оплела меня жаркими сонными руками.