Слуга государев

— Черт, Алексашка! — вырвалось у царя, когда он увидел возвращающиеся эскадроны своего любимца. По пятам за ними шли шведские конники. Но они поплатились за столь безрассудное преследование — на них обрушила огонь русская артиллерия. Под таким огнем шведские эскадроны были вынуждены отступить.

Петр опустил трубу, повернулся и вошел в палатку.

Склонившись над картой, он оглядел обозначенные на ней укрепления и местность у лагеря:

— Шведы прорвались сквозь редуты и стоятся перед лагерем, государь! — доложили Петру.

— Знаю! Видел! — загадочно улыбнулся Петр:

— Ну что ж, значит здесь и встретим Карла…

Он вышел из шатра. К нему подвели коня. В сопровождении трех генералов царь поскакал к строившимся в две линии перед лагерем пехотным полкам. Остановившись в центре, он снял шляпу, перекрестился и обратился к солдатам:

— Воины! Вот пришел час, который решит судьбу Отечества. Так не должны вы помышлять, что сражаетесь за Петра, но за государство, Петру врученное, за Отечество… и веру! Не должна вас также смущать слава неприятеля, будто бы непобедимого, — то ложь, которую вы своими победами над ним неоднократно доказывали… А о Петре ведайте, что ему жизнь его недорога, только бы жила Россия в блаженстве и славе для благосостояния вашего!

Глава четырнадцатая

На часах было уже семь часов утра. Две армии готовились к решающей схватке. Когда русские выстроили свои войска, шведы решились на вынужденный шаг. Из-за меньшей численности, им пришлось перестроить войска в одну линию удлинив, фронт, для того чтобы избежать окружения. Более того, между ротами пришлось делать расстояние до ста шагов, тогда как, русские стояли сплошным фронтом, да еще в две линии. В центре шведы расположили самые обстрелянные полки. Объяснялось это тем, что казачьи разъезды Мазепы донесли Карлу, что в центре русских войск расположились ополченцы. Их легко было опознать по серой форме. Сей маневр был тоже придуман Петром. Еще с неделю назад приказал он нескольким полкам поменяться формой с ополчением.

Петр обернулся к Брюсу, командовавшему артиллерией:

— Пора!

За линией русских полков раздался грохот орудий — по левой линии шведов открыла огонь артиллерия. Картечь стала выкашивать синие ряды. Поэтому разрозненная команда их офицеров к наступлению была скорее вынужденной мерой — спасти солдат от ураганного огня. На левом фланге шведы пошли вперед скорым шагом. На правом шли обычным маршем. Сблизиться и ударить в штыки — это был самый верный способ каролинеров, не раз, и не два, приносивший им победы,

Под барабанный бой первые линии обеих армий уже сошлись на ружейный выстрел. Шведы опустили переднюю шеренгу на колено и дали залп. Первая шеренга русских поредела. Вторая ответила было шведам залпом. Но те, примкнув штыки, уже перешли в бег, атакуя первую линию русских.

Сшиблись. Несколько минут был слышен только лязг оружия и крики раненных. Дым и пыль расстилаясь по полю, не давали возможности увидеть, что происходило в зоне соприкосновения линий пехоты.

Одно из ядер попало в носилки Карла, и тот оказался на земле. Тут же разнесся слух, что король убит. Ропот поднялся в рядах шведов. Чтобы прекратить панику, Карл приказал поднять себя на скрещенных пиках, и шведы продолжили атаку. Петр вместе с офицерами подъехал ко второй линии. Он взял подзорную трубу у конюшего и увидел, как шведам удалось сначала потеснить первую линию на левом фланге русских, а потом и вовсе опрокинуть. Русские начали отступать. Шведы нещадно кололи в спины бегущих солдат, клином врезались в середину петровских полков.

Лицо Петра исказила судорога. Отбросив трубу, он выхватил шпагу и крикнул: