Слуга государев

— За мной, ребята! Как не хотели генералы удержать царя, им это не удалось. Петр помчался туда, где шведы прорвали русский строй. Вторая линия батальонов пошла за царем. Многие отступавшие гвардейцы из первой линии, увидев мчавшегося навстречу царя, останавливались, поворачивали обратно на врага. «Царь!» — пронеслось по рядам русских! Снова завязалась кровавая сеча. Петр, увлекая за собой солдат, попал под вражеский залп. Одна пуля пробила его шляпу, другая попала в офицерский нагрудник, третья — в седло. Он осадил коня. Быстро окружившие его гвардейцы телами загородили царя и дали ответный залп. Шведы уже потеряли строй, но отступать не думали. Несмотря на меньшую свою численность, они не отступили ни на пядь. Лишь когда вторая линия русских не потерявшая боевого порядка, дала залп и ударила во фронт копейщиками, шведы дрогнули. Свои копья шведские полки поломали на редутах, делая из них настилы через рвы. Шведы начали отступление, на ходу снова собираясь в шеренги. Но в этот момент в левый флаг ударил Меньшиков со своими драгунами. Под их напором шведы стали перестраиваться было в каре, ощетинившись пиками. Однако русская артиллерия разметала угол шведского построения, и драгуны Меншикова, опрокинув передний ряд, врубились в каре врага. Шведы дрогнули и отступили. Однако шведские конники под командой генерала Крейца зашли с правого фланга. Обогнули пехотные линии и сбоку врезались в стоявшую перед самым лагерем артиллерию. изрядно порубив русских артиллеристов, которые толком успели развернуть на них пушки. К приходу резервного полка, уцелел лишь один расчет. Им удалось дать залп по возвращавшимся шведским конникам. Те, смешавшись, отступили в лес.

Спустя два часа отчаянного линейного боя, уже по по всему фронту началось повальное бегство шведов.

Карл, в досаде отнял трубу от глаз, посмотрел на прискакавшего фельдмаршала.

— Пехота потеряна! Ваше Величество! Вам надо покинуть поле боя! Спасайте короля! — крикнул Рёншельд и бросился обратно к войску. Карл вскочил на ноги, но застонал от боли в раненой ноге и повалился на землю. Адъютант махнул рукой драбантам. Те подошли. Подняли и перенесли короля в повозку. Окружив Карла, драбанты понуро тронулась в сторону Днепра. Карл продолжал смотреть назад. Его взгляд упал на сотню солдат прикрывавших его отступление. Он закрыл глаза и, закутавшись в плащ, отвернулся.

Глава пятнадцатая

Гришка жадно пил из ковша. Рядом, откинувшись на плетенку, сидел Шарль. Вероятно, с еще большим удовольствием он прилег бы где-нибудь в сторонке, поскольку руки и ноги плохо слушались его, а голова после давешней контузии оставалось тяжелой. Он восхищался Григорием: этому русскому все нипочем, он, кажется, снова готов лезть в самое пекло. Григорий с сочувствием посмотрел на Де Брезе, зачерпнул воды из бочонка и протянул ему. Взгляд Шарля блуждал, потом он неуверенно взял ковш и поднес к запекшимся губам.

— Ну что вояка! Никак выжили мы? А я-то грешным делом подумал, что смертушка пришла! — подмигнул ему Гришка. Отодрав от рубахи лоскут, он перевязал раненную кисть и, затянув зубами узел, поднял глаза на друга. Шарль провел рукой по лбу, отирая запекшуюся кровь. Григорий заметил это.

— Ну ка, охланись! — по-свойски предложил он приятелю ковш, а сам ловко промыл ему рану смоченной тряпицей.

Битва затихала. Григорий, привстав, наблюдал за происходящим в подзорную трубу: солнце было в зените, и дым, окутывавший пушки, из сизого превратился в ярко-белый. Не придавая значения тому, что Шарль не понимает по-русски, Воронов делился с ним своими впечатлениями:

— Вот там и было самое дело! А! Алексашка-то наш, как в атаку подался! Видел бы ты его годков 20 назад — пирожками торговал на рынке. А сейчас — вон он, герой!..

Когда, наконец, Шарль окончательно пришел в себя, и они поднялись, чтобы идти в лагерь, их неожиданно окружили гвардейцы во главе с офицером. Подскочив к Шарлю, солдаты заломили ему руки. В глазах шевалье застыл немой вопрос.

— Вы че, опять?! — в сердцах крикнул Гришка и схватился за шпагу.

— Приказ государя! — строго ответил офицер.

Гришка вздохнул и молча развел руками, словно хотел сказать Шарлю: «Ну, тут уж ничего не поделаешь». Затем, ободряюще улыбнувшись, он обратился к нему:

— Слышь, дэ Брэзэ! Пойдем!

Петр стоял, опьяненный победой, в окружении своих преданных генералов. Меншиков, Шереметев, Репнин не подвели своего государя, показали чудеса храбрости и выдержки и теперь заслуженно разделяли с Петром Алексеевичем упоительные минуты славы. Солдаты складывали на телегу шведские знамена. Подъезжали офицеры. Петр поздравлял каждого обнимал, целовал.

— Хвалю, хвалю! — приговаривал он.

Мимо них под караулом бесконечной вереницей уже тянулись пленные шведы в грязных окровавленных мундирах, опустошенные своим поражением. На лицах одних пленных читался страх перед неизвестностью, на лицах других — покорность судьбе. Их всех направляли в Семеновский лагерь.