Слуга государев

Тем временем к царю подвели Григория и Шарля. Вид у друзей, вернувшихся живыми и невредимыми из самого ада, был измученный: рубахи в копоти и крови. Еще не остыв после боя, Григорий прямо, без обиняков, обратился к Петру:

— Государь! Дозволь спросить, а чем те француз не мил, что под стражу взят?

Петр заговорщицки переглянулся с Меншиковым, ухмыльнулся и достал припрятанное письмо доставленное поляками.

— А это ты видел? — он взмахнул перед Гришкой бумагой. Шарль, стоя позади друга, но успел из-за его плеча рассмотреть фрагмент письма с подписью Людовика. Он понял, что это послание каким-то образом касается его.

Меншиков взял письмо из рук царя и, тыкая пальцем то в него, то в Шарля, почти закричал Гришке:

— Государя чуть жизни не лишили из-за него. А в бумаге — имя твоего француза прописано, черным по белому!

— Бумаги этой я не видел, государь, а то, как кровушку он за тебя проливал в бою, насмотрелся! — стоял на своем Гришка.

В этот момент мимо шатра проходила очередная колонна пленных, среди которых выделялся один одетый в придворный костюм. Это был Ла Буш. Заметив Шарля он неожиданно остановился и, зло рассмеявшись, заговорил по-французски:

— Ну, что? Вы довольны? Вы теперь «победитель», герой варваров!

Де Брезе вздрогнул от неожиданности, услышав знакомую речь. Он повернулся и среди пленных увидел графа. Шарль горько усмехнулся:

— Я не ослышался? Это я должен быть доволен? По-моему, вы навязали мне эту дурацкую дуэль, из-за которой мы здесь скоро сгинем!

И Петр, и его генералы, и конвоиры с удивлением наблюдали за этой перепалкой, поглядывая то на одного, то на другого.

— Не иначе, как соскучился французик по своим. Поди дружка встретил, — прищурил глаз Гришка: Побалакать-то не с кем было!

Ла Буш возмущенно повысил голос:

— Вы влезли в карточную игру, дамский любимчик, и с этого момента пошло сплошное дерьмо! Довольно, прочтите это! Может, это откроет вам глаза!

С этими словами Антуан кинул Шарлю пропавший тубус с посланием Людовика. Гвардейцы тут же обступили его. Но Петр поднял руку:

— Не тронь!

Шарль, развернув бумагу, прочел письмо и обратился к Петру, рассчитывая на перевод Монса, стоящего рядом с царем.

— Votre Majesté! Vous etes en droit de me supplicier ou de me gracier — c’est comme vous voudrez! Mais permettez-moi de conclure une affaire d’honneur avant de comparaitre au jugement dernier! Rendez la liberté a ce prisonnier!

Генерал перевел:

— Ваше Величество! Вы вправе казнить меня или миловать — на то Ваша воля! Но прежде, чем я предстану перед судом небесным, дайте закончить дело чести, Освободите этого пленника!

Петр, сложив руки на груди, милостиво выслушал Де Брезе. Ему видно пришелся по душе поступок Шарля, и он кивнув:

— Быть по сему! — он сделал знак конвоирам, чтобы те пропустили Ла Буша к палаткам.

Пока шел этот необычный диалог между французами, никто не обратил внимания, что среди бредущих пленных шведов, куталась в плащ Анка. Все дальнейшее произошло мгновенно. Григорий, случайно бросив взгляд на колонну, сразу узнал и этот плащ, и девушку — он хорошо запомнил ее взгляд, брошенный на него ночью на постоялом дворе. Сейчас такой же ненавидящий взгляд был устремлен на царя. Его пронзила догадка: «это полячка и есть «Черный всадник»!

В следующий миг он увидел появившийся из-под плаща пистолет, направленный на царя. Одним прыжком он оказался на линии огня, закричав:

— Враг! — с силой оттолкнув Петра, прикрывая его собой. Грянул выстрел. Григорий пошатнулся и упал навзничь. Пуля попала ему в спину. Шарль бросился к нему и попытался перевернуть, чтобы лучше осмотреть рану. Но Гришка схватил его за руку, остановил. Рядом склонился Меншиков. Смертельная бледность разливалась по лицу Григория. Горлом пошла кровь, и Шарлю показалось, что вместе с кровью, Григория покидает и жизнь. Слезы катились по лицу француза, но он не замечал их. Воронов, с трудом приподнял голову, нашел глазами Шарля и, шевеля посиневшими губами, проговорил:

— Ох ты, как случилось-то… Жалко!.. Катька и Алешка… Нету теперь у них ни папки, ни мамки!.. Слышь… Брэзэ!.. Ты не серчай… Я раньше тоже не шибко верил тебе, а ты… ты — хороший… Ой… больно…

Григорий откинул голову назад, его тело на миг напряглось и обмякло. Лейб-медик, вызванный Петром, лишь покачал головой. Петр тяжело вздохнул и, переведя тяжелый взгляд на Анку, которую держали схватившие ее солдаты, выдавил:

— Повесить суку!

Затем он повернулся и пошел в шатер.

В яме, куда толкнули полураздетую Анку, сидел и хозяин постоялого двора, мрачно уставившись себе под ноги. Обернувшись он увидел окровавленное лицо девушки. Глаза их встретились.

Он встал, подошел к ней. Рукавом оттер кровь с запекшикся губ и покачал головой:

— Эх…дочка прости ты меня. Я во всем виноват. Если б не я не сидеть тебе в яме. Когда стал годами стареть, отдал тебе тот черный плащ, и обрек на погибель. Когда учил я вас, сирот стрелять, месть во мне играла. Да видать силы не равные, супротив царя заговор чинить..!

Анка гордо посмотрела на него: