Слуга Жнеца

Когда глава сделал пометку в пергаменте, оглянулся на ихтионку. Та смотрит огромными красными глазами и моргает вертикальным веком. Платье с небольшим вырезом рукавами по самые кисти, свободно свисает на худеньком теле. Волосы распушились от сухости и похожи на взбитую вату.

– Я с Каонэль. Она хорошая. И эльфы тоже, – тихо проговорила она. – Не правильно их убивать. Вообще убивать не правильно.

Каонэль с тревогой наблюдала, как арбалетчик рисует крестики то с одной, то с другой стороны линии. Неожиданно горгулья поднялась, раздался цокот когтей, когда она приблизилась к Теонарду и ткнула кривым когтем в правую колонку.

– Против, – сказала она коротко.

Затем развернулась и, покачивая каменными крыльями, вышла.

Когда послышалось хлопанье, Теонард проговорил глухо:

– Хм… Неожиданно.

Потом повернулся к огру. Тот восседает на непомерно большом стуле, больше которого только табурет тролля, который все еще спит беспробудным сном каменного гиганта.

Живот огра вывалился над портками, кушак натянут и поскрипывает от дыхания, на теле жилетка, прикрывающая лишь подмышки. Время от времени под складками на пузе перекатываются волны, что значит – недавно поел и знаменитый огриный желудок занят перевариванием.

Заметив, что на него устремлены взгляды, Булук проговорил глубоким басом:

– Огры живут в болотах, окруженные мокрыми жабами, прекрасными в молчаливой безмятежности. И следуя их мудрости, нужно выбирать мир. Болота – те земли, куда другие народы пойду в последнюю очередь и воевать нам вообще нет нужды. Я за Каонэль с ее попытками. Применить Талисман всегда успеем, но если не попробовать, где тогда справедливость?

Тарнат хохотнул, хлопнув себя по бедру.

– Какая справедливость? – спросил он. – Ты с ними дела не имел. А я ведаю, как относятся к остальным. Да плевать они хотели на справедливость.

Для усиления эффекта гном сплюнул себе под стол, чем вызвал недовольные вздохи женщин. Булук снисходительно посмотрел на гнома сверху вниз, и покачал головой. Он молча повернулся к Главе, тот вздохнул, но поставил крестик справа.

В возникшей тишине Брестида, предводительница амазонок с огненными волосами и бронзовой от долгого пребывания на солнце кожей, сказала:

– Я с Теонардом. И все мои воительницы будут сражаться на его стороне.

Каонэль выдохнула слишком уж громко:

– Что-о?

Брестида странно посмотрела на нее и чуть улыбнулась. Через секунду взгляд стал прямым и открытым, словно уже видит, как скачет на коне, рассекая врага и пуская в него стрелы.

Когда арбалетчик сделал пометку в пергаменте, Гнур поднял руку.

– Запиши и меня, – сказал он. – Я тоже с тобой, Глава.

И без того полыхающие глаза Каонэль потемнели, внутри поплыли сиреневые волны, она скрипнула зубами. Когда гоблин поймал на себе бешеный взгляд эльфийки, даже отсел на край стула и положил ладонь на рукоять крашара.

– Ты же обещал, – прошипела серая.

– Обещал, – согласился Гнур. – Но резиденции до сих пор нет. А значит, договора тоже. Ты уж не сердись. Когда резиденция будет, вот тогда и поговорим.

– Подлая зеленая морда!

Гнур покачал головой.

– Ну-ну. Зачем сразу на личное переходить. У меня отличная морда. И бивни вот.

Каонэль поднялась, ладони уперлись на стол.

– Следи за своими бивнями, – процедила она. – Как бы кто не обломал.

– Послежу, – согласился гоблин кивая, и еще крепче сжал рукоять.

Теонард тем временем посчитал крестики, получилось по шесть в обоих столбах. Глава потер лоб, снова пересчитал, потом лицо просветлело.

– Понял, – сказал он себе, и обратился к остальным: – Сейчас голосов поровну. Но когда придет Лотер, в колонке «за» появится еще один. Уверен. Но чтобы задействовать Талисман нужны еще хотя бы трое. Значит, надо дождаться Тахаша и банши. И попытаться разбудить Грагрха, ну или мелкинда заставить отвечать.

Эльфийка задышала так, что декольте стало вздыматься высоко и часто.

– Поверить не могу, что это происходит.

Она выпрямилась, поправляя края лацерны, взгляд несколько секунд сверлил Хранителей. Затем резко развернулась и направилась к выходу.

От движения плащ распахнулся, волосы заколыхались вместе с кончиками ушей, по залу разнесся стук сапожек о мраморный пол. Когда подошла к двери, в Зал вбежал взмыленный ворг. Волосы растрепались, рожа заросшая, как у медведя, а глаза горят, как чернорудные рубины.

Он проговорил, запыхавшись:

– Не нашли… Ни следа, ни запаха. Как в воздухе растворились.

– Ясно, – сказал Теонард. – У мелкинда и Страга тоже пусто. Амазонки и отряд Хасавгерта еще на поисках, но… Боюсь… В общем, что думаешь о Талисмане? В смысле, если придется применить его против эльфов, ты эээ… как?

Лотер зарычал.

– Применяй, – ответил он хрипло.

Глава кивнул и посмотрел вслед эльфийке, которая дернула ушами и покинула Зал.

– Решение принято, – сказал он. – Теперь займемся следующим, пока есть время. Нужно создать правила. Основные, чтоб поддерживать равновесие и баланс между расами.

Гоблин ехидно заметил:

– Если будем воевать, не до правил станет.

– Ты не прав, – произнес Теонард. – В войне порядки вдвойне важны.

***