Слухи, образы, эмоции. Массовые настроения россиян в годы войны и революции, 1914–1918

Ил. 160. Худ. А. Найден. Сюжет А. Колишина. Москва в дни священной войны. М.: Т-во Скоропечатни А. А. Левенсон, 1914–1916. Иллюстрированная почтовая карточка

Если в визуальной пропаганде воин мыслился мужем-спасителем, героем-змееборцем, то образ сестры милосердия был составной частью фемининной репрезентации России. Он стал олицетворением героизма, самопожертвования и в то же время христианского смирения. В визуальном символическом пространстве образ медсестры по частоте мог соперничать с аллегорическими изображениями России-матушки. Иногда эти символы сливались. Так, распространенным был фемининный образ Москвы в одеждах сестры милосердия. Причем на одной из открыток художника А. А. Найдена (на сюжет А. Колишина) Москва сбрасывала с себя царские одежды, жертвовала их вместе со своими драгоценностями в помощь раненым воинам, а сама оставалась в форме сестры милосердия (ил. 160). На другой открытке того же художника был создан собирательно-эклектичный образ ангела-медсестры в русском кокошнике, милосердно закрывающей раненых русских, немцев, австрийцев и турок (ил. 161).

Ил. 161. Худ. А. Найден. Сюжет А. Колишина. Поможе сотворить… М.: Т-во Скоропечатни А. А. Левенсон, 1914–1916. Иллюстрированная почтовая карточка

В иллюстрированном каталоге патриотического плаката и лубка, составленном по фондам Государственного центрального музея современной истории России, представлено 23 изображения женщин. Из них 7 рисунков (30 %) — это медсестры, их образ уступает по частоте лишь изображениям женщины — жертвы немецких зверств — 9 раз (39 %). Этот образ, понятный всем слоям общества — и крестьянам, и аристократам, был очень востребован. Часто медсестру на поле боя на своих рисунках изображали дети, которые чутко реагировали на увиденные картинки войны или рассказанные взрослыми истории. Даже противники войны считали этот образ позитивным, и курсистки, стоявшие на пацифистских позициях, тем не менее записывались в сестры милосердия из патриотических соображений[2033]. Патриотический плакат наделил образ сестры милосердия почти сакральной ценностью, противопоставив его профанному, модернистскому образу декадентствующей «дамочки», также весьма распространенному в визуальной пропаганде.

Форма медицинской работницы Красного Креста использовалась представительницами разных социальных групп для акцентирования или поднятия собственного статуса. Императрица Александра Федоровна с дочерьми, великие княгини устраивались сестрами милосердия в госпитали; их портреты в образах санитарок тиражировались в печатной продукции. На фронт санитарками отправлялись патриотически настроенные студентки и молодые дамы, поддавшиеся патриотической эйфории.

Между тем далеко не всегда запись женщин в сестры милосердия была следствием исключительно искренних чувств и желания послужить на благо отечества. Преследовались и личные, меркантильные интересы. В обществе существовали взгляды на Красный Крест как коррумпированную организацию, наживающуюся на войне. В. А. Городцов приводил разговоры, в которых обыватели заявляли, что передать деньги в Красный Крест — то же, что «бросить в помойную яму»: «Известно, что в России Красный Крест и интендантства ждут войны, как ворон крови; тут им и пожива»[2034]. Говорили, что санитары снимают с мертвых золотые и серебряные кресты — «многие из этих мародеров привозят большие капиталы»[2035].