Слухи, образы, эмоции. Массовые настроения россиян в годы войны и революции, 1914–1918

Прежде всего необходимо обратиться к общему образу автомобиля как технического средства. В разговорной речи, дневниках современников, публицистике образ автомобиля нередко наделялся эсхатологическими коннотациями. Показательно, что, согласно дневниковым записям М. Палеолога, накануне войны, в июле 1914 г., находясь в Министерстве иностранных дел, французский и английский послы пытались узнать у австрийского посла настроения Вены, но Сапари был сдержан и повторял лишь одну метафорическую фразу: «Машина катится». Палеолог назвал ее апокалиптической[2461]. Символическим стал образ автомобиля из статьи депутата IV Государственной думы кадета В. А. Маклакова «Трагическое положение», опубликованной 27 сентября 1915 г. в «Русских ведомостях», в которой он сравнил Россию с машиной, ведомой в пропасть неумелым шофером. Примечательно не только использование несущегося автомобиля в качестве аллегорического образа России, но и присутствие эсхатологического контекста, наполнявшего образ автомобиля трагической коннотацией, негативной эмоцией. Созданный Маклаковым образ запомнился соотечественникам. В частности, к нему спустя более года вернулся коллега Маклакова по Государственной думе, депутат от Терской области М. А. Караулов. 3 ноября 1916 г. он слегка перефразировал Маклакова, вспомнив «аргумент о преступном шофере, управляющем мотором, где сидит наша родина-мать, направляющем его в пропасть»[2462]. Примечательно, что в карауловской редакции образ автомобиля обретает несколько иное значение: если у Маклакова это государство, управляемое неумелым правительством[2463], ведущим к гибели подданных империи, то у Караулова пассажиром выступает сама Россия, а автомобиль, в котором она находится, оказывается неким злым роком.

Образ, созданный Маклаковым, оказался настолько ярким, что начинается его визуализация в иллюстрированных изданиях. Вскоре после выхода упомянутой статьи в журнале «Будильник» появляется карикатура под названием «Сумасшедший шофер», изображавшая несущийся по узкой горной дороге прямиком в пропасть черный автомобиль, в котором помимо шофера находилась царица. В августе 1917 г. художник одесского журнала «Театр» повторил эту композицию, причем на автомобиле теперь красовалась надпись «Россия», а в роли шофера был изображен А. Ф. Керенский. Третий раз эта композиция возникла в журнале «Барабан» в октябре 1917 г. — на передних сиденьях несущегося в пропасть автомобиля (на этот раз он был желтого цвета) дрались двое, напоминавшие Керенского и Троцкого (ил. 186).

Популярность этой аллегории, вероятно, объясняется несколькими факторами. Во-первых, с визуальной точки зрения подобный образ мог быть заимствован из киноафиш, рекламировавших фильмы-боевики. Современники отмечали, что именно киноафиши, использовавшие аляповатые краски, а в вечернее время подсвеченные электрическим освещением, имели наибольшее, по сравнению с театральными афишами, воздействие на толпу, легко западали в память обывателей[2464]. Интересно, что Ю. Левинг, отмечая воздействие уличной рекламы на массовое сознание, рассматривает ее в контексте мистических представлений, сравнивая светящиеся буквы с горящими письменами, выступившими на стенах дворца Валтасара[2465]. В кинематографических сюжетах автомобиль нередко был связан со злым роком, как, например, в фильме «Страшная месть горбуна», в котором миллионер-горбун на автомобиле сбивал бедную модистку[2466]; появлялся в кинокомедиях, например в ленте «Сойди же, наконец, с автомобиля» — «забавной комедии, — как анонсировалось в рекламе, — которая показывает нам, какое огромное влияние на любовь может оказать… автомобиль»[2467]. Примечательно, что противники кинематографа, настаивавшие на развращающем воздействии его на публику, в качестве аргумента приводили зрелища ужасных автокатастроф, эксплуатировавшихся режиссерами[2468]. В качестве примера подобной картины, вероятно, можно привести пользовавшийся большим успехом у зрителей фильм «Шепот Сатаны», снятый в 1916 г. «Русско-датской кинематографической конторой», о котором критики писали: «Обращает на себя внимание момент, когда проламывается висящий мост под мчащимся автомобилем и последний вместе с пассажирами летит в бездну»; на афише фильма «Тайна карт» «красовались» упавший с обрыва автомобиль и лежащие вокруг него трупы пассажиров[2469]. Можно сделать вывод, что образ летящего в бездну автомобиля был известен российской визуальной семиосфере.

Ил. 186. Российское. А пока они грызутся… // Барабан. 1917. № 23. Задняя сторонка обложки