Слухи, образы, эмоции. Массовые настроения россиян в годы войны и революции, 1914–1918

Ил. 189. Черный автомобиль // XX век. 1917. № 14. С. 14

Конечно, не стоит переоценивать массовость распространения данной фобии. Образованная публика относилась скептически к подобного рода информации, тем более что городская сатира не могла не отреагировать на представившийся повод высмеивания предрассудков, внося в души своих читателей некоторое успокоение. В сатирических журналах начали появляться карикатуры, связывавшие появление слухов о «черных авто» со страхами неопытных студентов-милиционеров, взваливших на себя в первые месяцы революции непосильное бремя охраны общественного порядка[2493]. В журнале «Трепач» создавался образ милиционера, дрожавшего и прятавшегося от каждого звука, похожего на рев приближавшегося автомобиля; в журнале «XX век» появилась карикатура, изображавшая мчавшуюся в автомобиле тень с револьвером, из фар бил черный свет, а под рисунком располагалась надпись: «У обывательского страха глаза велики, или таинственный неуловимый автомобиль, разъезжающий по Петрограду и наводящий ужас на ветхих старушек и малых ребятишек»[2494] (под последними часто имелись в виду милиционеры. — В. А.) (ил. 189). В апрельском номере «Бича» под карикатурой под названием «Милиционеры» был приведен их диалог: «Товарищ, видите — приближается… Уж не черный ли автомобиль? — Да ведь — один человек… И пешком. — Что-ж, что пешком… Черный автомобиль — он тоже не на лошади!»[2495]

В том же журнале в мае 1917 г. появился фантасмагорический фарс под названием «Черный автомобиль», высмеивавший обывательские страхи. В нем главарем шайки, разъезжавшей на черном автомобиле и расстреливавшей прохожих, был бывший гусар Акакий Косоворотов, а прочими членами банды — коты и кошки. Автор описывал шофера авто следующими словами: «Была ночь. На углу Невского и Фонтанки остановился черный таксомотор. У рулевого колеса сидел шофер небольшого роста, в толстых перчатках, скрывавших его руки, и в странной, чересчур плотно облегающей тело меховой дохе. Круглые дымчатые очки закрывали верхнюю половину его физиономии, но вглядевшись пристальнее, можно было убедиться, что шофер не человек, а рослый сибирский кот, любимец Косоворотова»[2496]. Рассказ заканчивался тем, что пуля милиционера убивала Косоворотова, а кот съедал сердце бывшего хозяина и, закутавшись в плащ, уходил в ночь. Примечательно, что для самого автора этого рассказа образ преступного черного автомобиля не прошел бесследно: спустя 11 лет, будучи уже известным писателем, он вернулся к нему в одном из своих последних романов «Бегущая по волнам», создав образ банды, посягнувшей на городскую легенду: «Нарядный черный автомобиль среди того пестрого и оглушительного движения, какое происходило на площади, был резок, как неразгоревшийся, охваченный огнем уголь. В нем сидело пять мужчин, все некостюмированные, в вечерней черной одежде и цилиндрах… — Вот они! — закричал Бавс. — Вот червонные валеты карнавала!»[2497] Любопытно, что А. С. Грин связал легенду о банде «черного автомобиля» с другой легендой из криминальной хроники конца XIX в. — о банде «червонных валетов». Вероятно, обе можно отнести к одной устной традиции городского криминального фольклора, с которыми был хорошо знаком молодой сотрудник столичных газет и журналов. Также нельзя не обратить внимания на то, что кот Васька, главный герой рассказа Грина 1917 г., кажется прототипом другого известного литературного персонажа — кота Бегемота, тем более что о влиянии Грина на творчество М. А. Булгакова упоминалось в исследовательской литературе[2498]. Примечательно, что Бегемот является обладателем «кавалерийских усов», а Васька имеет «гусарское происхождение», а также обращает на себя внимание сходство концовок произведений: у Грина коты разбегаются по городу, у Булгакова начинается массовый отстрел котов.