Слухи, образы, эмоции. Массовые настроения россиян в годы войны и революции, 1914–1918

Таким образом, неудивительно, что, будучи связан как с визуально-беллетристической традицией, политической лексикой, эсхатологическим дискурсом, так и с криминальной дореволюционной хроникой, в 1917 г. образ черного автомобиля становится одним из самых сильных раздражающих стимулов, провоцируя появление массовой фобии. Однако есть еще один источник происхождения слухов о «черных авто», дополняющий общую картину, связанный с личностью ненавистного обывателям министра внутренних дел А. Д. Протопопова, о котором в среде не слишком образованных горожан ходили слухи, будто он является перевоплощением Распутина[2487]. В марте 1917 г. обсуждался слух о том, что Протопопов накануне революции закупил в личных целях 10 автомобилей, которые затем куда-то исчезли[2488]. Молва тут же прозвала их «протопоповскими автомобилями», что семантически объединило этот слух со слухом о «протопоповских пулеметах», якобы расставленных в феврале на крышах петроградских домов. В воспоминаниях свидетелей февральских дней сохранился образ автомобиля с пулеметом. Бывший градоначальник Петрограда А. П. Балк вспоминал в 1929 г. происшествие 28 февраля 1917 г.: «Мимо Градоначальства из Гороховой улицы выскочил автомобиль и открыл стрельбу из пулемета. Окружавшую нас толпу охватила паника. Все бросились на землю, и началась беспорядочная стрельба»[2489]. Если сведения Балка верны, то едва ли эти автомобили принадлежали полиции или контрреволюционной организации, скорее можно предположить, что они были захвачены либо одной из уголовных банд, освободившихся в ходе февральских беспорядков из тюрем, либо анархистами. Тем не менее упоминание о том, что из черных автомобилей стреляли именно из пулеметов, якобы использовавшихся полицией по распоряжению Протопопова, создает причинно-следственную связь между слухами о «протопоповских автомобилях», «протопоповских пулеметах» и «черных автомобилях». В этом случае становится понятной и цветовая символика: если в дореволюционный период прилагательное «черный» было синонимом «дьявольского» (пинкертоновский «дьявольский автомобиль» в этом смысле был «черным автомобилем»), то в 1917 г. «черный» оказывается связан с черносотенными организациями, оказавшимися под запретом и воспринимавшимися как средоточие контрреволюционных сил. Любопытно, что к контрреволюционерам массовое сознание причисляло не только бывших полицейских и представителей националистических партий, но и священников, которые, по другим слухам, с крыш колоколен и соборов расстреливали из пулеметов мирных обывателей. В «Новом Сатириконе» в апреле была опубликована карикатура, изображавшая стреляющего из пулемета попа с крестом в руке[2490]. В результате в качестве безумных шоферов черных авто массовое сознание готово было рассматривать и священнослужителей, тем более что к этому предрасполагали и черные одеяния монашеской братии (ниже пойдет речь о том, что священники в качестве автопреступников фигурировали в слухах советского периода о «черной Волге», продолживших традицию «черных авто»). Помимо образа священника с пулеметом, представителей духовенства с «черными авто» связывали слухи об использовании неуловимого быстроходного автомобиля (свойства «черных авто») Григорием Распутиным.

Следует также заметить, что в дни Февральской революции по Петрограду разъезжали для поддержания порядка открытые военные автомобили с установленными на них пулеметами «Льюис». Их вид также вполне мог нервировать прохожих и породить слухи о «черных авто». Однако кто сидел за рулем и пулеметом этих авто — обывателям было неизвестно. Многие принимали их за уголовников. Отправившийся погулять на Васильевский остров 7 марта 1917 г. Палеолог удовлетворенно замечал, что «порядок почти восстановлен… Меньше шумных банд, меньше автомобилей с пулеметами, переполненных иступленными безумцами»[2491].

Учитывая массовую распространенность фобии, на ней пытались сыграть отдельные политические партии. Так, в газете «Правда» 10 марта была опубликована статья «Люди черного автомобиля»: «Последние дни в Петербурге по ночам носился по улицам черный автомобиль без фонарей. Люди, сидевшие в автомобиле, расстреливали прохожих и в особенности милиционеров. Убито и ранено 15 человек. Кто же они, эти люди черного автомобиля? Оказалось, что это Д. А. Казицын, гласный Городской думы, и его друзья. Итак, петербургская Городская дума находится в руках казицыных. Гласные думы — люди черного автомобиля — давно прославились своим черносотенством и наглым воровством <…> В Петербурге люди черного автомобиля распоряжаются воспитанием наших детей, заведуют больницами, трамваями. Даже милиция учреждена при Городской думе. Такое положение невозможно, недопустимо. Нужно немедленно целиком и без остатка вырвать вовсе городское хозяйство из рук стародумцев, — из рук людей черного автомобиля»[2492]. Хотя в статье, как мы видим, давалась вполне рациональная трактовка образа, словосочетание «люди черного автомобиля» демонизировало политических противников большевиков.