Слушай свое сердце

«Здесь я счастлива, за что чрезвычайно благодарна им».

Должно быть, она и сама не заметила, как заснула, потому что разбудил ее скрип колес.

Цыгане двинулись в путь.

Она решила, что рассвет еще не наступил, поскольку было еще темно, и, выглянув в окошко, увидела, что звезды на небе уже погасли, но солнце еще не взошло.

Сквозь скрип колес ее кибитки до Деллы доносился стук и скрежет остальных повозок, а вот голосов пока что слышно не было.

Она сообразила, что цыгане старались сняться табором с места стоянки так, чтобы их никто не видел.

Они скрытно приезжали и скрытно уезжали.

Цыгане не желали, чтобы им задавали вопросы или следили за ними.

Они были вольными странниками, старавшимися, если только это было возможно, оставаться невидимыми.

Должно быть, Делла вновь задремала, потому что, проснувшись, увидела, что на кровати напротив сидит Мирели и с изумлением смотрит на нее.

– Я не слышала, как пришла Леди!

Делла улыбнулась.

– Ты крепко спала, и Пирам предложил мне разделить с тобой кибитку.

– Так вы едете с нами, Леди?

– Если вы будете так добры, что согласитесь взять меня с собой.

– Ну конечно, Леди, это так здорово, что вы хотите остаться с нами!

– Я убежала из дома, – сообщила ей Делла, – и ты, Пирам и Ленди должны спрятать меня.

Мирели сказала, что таких невероятных новостей она еще в жизни не слыхивала.

Немного погодя, когда они остановились на обочине дороги, чтобы позавтракать, цыгане обступили Деллу, словно не веря, что она живая и настоящая.

– Леди действительно едет с нами? – поинтересовался один из них. – Люди думают… это очень странно.

– Нужно сделать так, чтобы я ничем не отличалась от вас, – предложила Делла. – Пожалуй, если я повяжу голову платком, на меня никто не обратит внимания.

Одна из женщин рассмеялась.

– Мы придумаем кое-что получше, Леди.

На скорую руку позавтракав яйцами, что прислала им Делла, они вновь двинулись в путь, а женщины-цыганки собрались в кибитке Мирели вокруг Деллы.

– Если вы прячетесь, Леди, – сказала одна из них, – то должны выглядеть как цыганка. Я могу изменить вам волосы.

– И как же вы это сделаете? – с недоумением спросила Делла.

– Выкрашу их… в черный цвет, – ответила женщина.

– Но я не хочу навсегда перекрашивать волосы. Я просто повяжу их платком.

– У нас, цыган, есть краска – смывается очень легко.

Она вылезла из кибитки, а Делла принялась ждать. Обратившись за помощью к цыганам, она как-то упустила из виду, что ни у одного из них нет золотистых светлых волос.

Да и глаза ее никогда не смогут обрести темный цвет, свойственный ромам. Собственно говоря, радужки глаз у них были темно-синими, иногда приобретая пурпурный оттенок.

Цвет глаз Делла унаследовала от матери и часто слышала, как люди восторгались ими, говоря, что не видели ничего подобного раньше.

– Если уж на то пошло, – сказала однажды мать Деллы, – то глаза мне достались от наших предков. Да и светлые волосы пришли из какой-нибудь северной страны, которая в далеком прошлом вторглась в Шотландию.

Делла знала, что, кем бы ни были завоеватели, они насиловали местных женщин, в результате чего большинство северян отличались светлыми волосами и голубыми глазами викингов.

Вернувшись, цыганка привела с собой собаку, коричневого с белым спаниеля, и заставила улечься на пол.

Затем она закрасила одно из белых пятен у него на шкуре какой-то темной жидкостью, которую принесла с собой в миске.

Делла со все возрастающим интересом наблюдала за ней, сообразив, что это именно та краска, которую цыганка собирается нанести ей на волосы.

Она решила, что это очень любезно с ее стороны – задать себе такие хлопоты, но у нее не было ни малейшего желания превращаться в жгучую брюнетку, коими были все женщины ромов, и она заподозрила, что пройдет несколько месяцев, прежде чем волосы ее вновь обретут свой природный оттенок.

Цыганка закрасила пятно на шкуре пса черным цветом. Ожидая, пока краска высохнет, она сообщила:

– Она сделана из особых трав, которые известны только нам, ромам. Мы пользуемся ею, когда наши волосы седеют или перестают блестеть.

Делла не нашлась что ответить, и цыганка тоже умолкла.

Затем, сочтя, что краска высохла, она положила руку на темное пятно на спине спаниеля и попросила Мирели, которая внимательно наблюдала за ней, принести немного воды.

Рядом с ее кроватью был таз, в котором, как предположила Делла, ей с Мирели предстоит умываться. Мирели послушно налила немного воды в миску, а цыганка обмакнула в нее кусок фланели.

Затем она потерла ею темное пятно на спине собаки, и, к изумлению Деллы, краска сошла тотчас же. Понадобилось провести тряпкой всего два или три раза, чтобы собачья шерсть вновь обрела первозданную белизну.

При виде выражения лица Деллы цыганка рассмеялась.

– Леди думает, что цыгане – волшебники. Это очень-очень старый рецепт ромов.

– Но это же просто замечательно! – воскликнула Делла, – и я полагаю, что вы хорошо придумали сделать мои волосы черными, чтобы никто не заподозрил, что я не одна из вас.

Глядя на женщин, она думала о своем дяде. Узнав, что ромы уехали, он запросто может решить, что она скрывается у них.