Слушая трио Ганелина. Русский триптих

Судя по моему личному опыту, мы редко беремся за вещи в том порядке, в котором они были задуманы. Никто из нас не проживает жизнь строго по схеме. Я уверен – ну, почти уверен (это завуалированный способ сказать, что на самом деле я совсем не уверен), но мне кажется, что я не ошибусь, если скажу, что первая запись трио Ганелина на компакт-диске, которую я слышал, была «Poco-A-Poco». Она вышла в 1988 году и, в отличие от других, более ранних альбомов, не на виниле, а на CD. Эта музыка попала в Англию благодаря фирме «Leo Records», но какое мне до этого было дело? В те дни этот лейбл был всего лишь одной из многих независимых фирм грамзаписи. Мои уши хотели слушать, но голова оставалась наивной. Меня ждала встреча с новой музыкальной системой. В то время я называл это джазом, позже по ошибке считал, что это фри-джаз, но никакие термины ничего не объясняют. Мне понадобилось какое-то время, чтобы оценить истоки этого нового направления. Но я знаю, что, как только я вник в музыку Вячеслава Ганелина и двух Владимиров, Тарасова и Че-касина, она покатилась на меня как снежный ком.

В 1970-х и 1980-х у легендарного Роджера Доути был самый крутой в Англии магазин пластинок «Revolver Records» в Бристоле. Мистер Доути доставал для меня бесчисленное количество дисков, чтобы способствовать моему самообразованию в молодые годы. Виниловые пластинки «Catalogue: Live in East Germany» и «Baltic Triangle» стали главными в моей коллекции. В то время я продолжал покупать винил, потому что мне нравились размеры обложек, хотя CD было удобнее слушать. В результате с первыми записями трио Ганелина я познакомился значительно позже. «Con Anima» (1976) и «Concerto Grosso» (1978) Лео Фейгин издал в своей серии «Золотые годы нового джаза» только в 2001 году, а раньше я и не подозревал, что эти записи собирают пыль в темном московском чулане под семью замками. Не знал я и о том, что литовский лейбл «Sonore Records» выпустил их на CD в 1995 году. Поэтому «Catalogue» и «Poco-A-Poco» всегда определяют для меня трио Ганелина, как Орнетта Коулмена определяют альбомы «At the Golden Circle» и «Stockholm», а Джона Колтрейна – «Afro Blue Expression». Причина в том, что для меня эти пластинки стали дверью в новый мир, изменивший мою жизнь. Иногда приходится идти назад, чтобы продвинуться вперед, но место, с которого ты начал, всегда остается сокровенным.

В конце 1970-х я все еще искал свой путь. Шаг за шагом я оставлял позади рок-музыку, как змея, которая вылезает из старой кожи. В голове уже звучала музыка Орнетта Коулмена и Джона Колтрейна; осмысленная музыка. Она не просто звучала, и уж тем более звучала не просто так. Art Ensemble of Chicago демонстрировал целый театр звуков. Эван Паркер не просто дул в саксофон, он через него дышал. Великий Энтони Брэкстон нотировал и нумеровал импровизацию, а Кит Типпетт писал оркестровки. Мне нравились все эти разные музыканты. Когда я впервые нашел запись трио Ганелина в магазине «Revolver Records», мое внимание привлек совсем не тот факт, что музыка была из России. Конечно, позже я задумался об этом, но поначалу «Poco-A-Poco» заинтересовала меня тем, что половина из одиннадцати композиций оказались очень короткими: «Росо 1», «Росо 3» и «Росо 7» занимали меньше трех минут, а «Росо 5» превышала три минуты всего на несколько секунд. «Росо-А-Росо» действительно состоит из треков длиной с попсовую песню, но все же таковыми они не являются. Каждая запись – законченная виньетка в сжатом виде. Все они спрессованы до самой сути, передающей драму импровизации через композицию, втиснутую в несколько минут. Поэтому «Росо-А-Росо» можно посмаковать, нет смысла писать об альбоме за один присест. Я разбросал треки «Росо» по всей книге, поскольку именно так они пришли ко мне. У них всех свой характер; так я их слышу и хочу отвести каждому индивидуальное место.

По сути дела, вся книга построена именно так. Начало и конец – это ложные ориентиры. Начало находится там, где ты оказался в некий момент, а конец не обязательно одинаков для всех. Вообще-то скорее даже маловероятно, что все мы остановимся в один и тот же момент в одной и той же точке пути. Красный дом не всегда находится справа, он с легкостью может оказаться слева, ведь левое и правое определяются тем, в какую сторону ты обращен лицом. Поэтому я пишу о трио Ганелина, одной из самых важных групп в моей жизни, в том порядке, который кажется мне естественным, с той позиции, которая в какой-то момент моей жизни может измениться. Время и пространство всегда относительны и являются частями любой импровизации и композиции.