Слушайте, о волки!

Уильям Шекспир, разумеется, заблуждался: мир не театр, а люди в нём не актёры (это было бы не так обидно). Мир – цирк. В модели имени мистера Барнума представлены все цирковые персонажи современного человеческого мира: от бесстыжих фокусников, достающих из ниоткуда белых кроликов и распиливающих полуголых красавиц, до глуповатых клоунов, вызывающих смех своими слезами и слёзы – своим смехом; от страшноватых бесполых уродов, за животными чертами которых с трудом угадывается человеческое подобие, до отмороженных акробатов, жонглирующих дюжиной тарелок, стоя на канате на десятиметровой высоте; от статных укротителей с пистолетом за поясом, тщательно старающихся не поворачиваться спиной к своим подопечным, до самих этих подопечных, замученного и затравленного зверья всех мастей, никогда не видевшего белого света и давно не понимающего всего, что с ним происходит; ну и, разумеется, с обязательным атрибутом в виде огромной толпы зевак, воодушевлённых зрителей, заплативших за входной билет простаков, восхищённо и с разинутым ртом взирающих на происходящее на арене цирка, в тот самый момент, когда в одном их кармане торчит рука местного беспризорника-щипача, а к другому уже примеривается заступившая на рабочую смену прорицательница судеб, гадалка и целительница.

Именно публике, зрителям, этой завороженной цирковой толпе и адресованы две самые знаменитые фразы мистера Барнума: «We have something for everyone” и “There is a sucker born every minute”, каждая из которых требует отдельного пояснения.

Первая, «Мы найдём, что предложить каждому из вас»⁸, собственно, и объясняет бешеную популярность цирка Барнума в Америке второй половины XIX века. Мистер Барнум, со свойственной ему проницательностью, давал публике именно то, в чём она нуждалась, говорил ей то, что она хотела слышать, показывал то, что она хотела видеть: при том, что сами по себе эти ожидания публики не были её собственными, а при ближайшем рассмотрении оказывались, в свою очередь, навязанными ей господином владельцем цирка. Поскольку метапсихология, как уже было заявлено, рассматривает детище мистера Барнума как весьма точную модель человеческого социума времён ночи Сварога, то очевидные демонстрации того, как эта фраза работает в современном мире, любой ученик метапсихолога способен рассмотреть в нём довольно легко.

Действительно: когда среднестатистический потребитель начала XXI века заходит в супермаркет, он с явным удовлетворением обнаруживает, что на окружающих его блестящих полках представлен максимально широкий ассортимент, и внутренне благодарен владельцу магазина за то, что имеет возможность в одном месте купить всё, что ему нужно, после чего привычным жестом берёт на входе большую пластмассовую корзину, – или сразу огромную проволочную тележку, поскольку всё, что ему нужно, вывезти отсюда можно только на четырёх колёсах. Внимательный ученик метапсихолога констатирует, что убеждение этого посетителя по поводу того, что же ему, в реальности, нужно, не принадлежит самому посетителю: на формирование этого убеждения, методично и в течение многих лет, работает вся окружающая его информационная реальность (которая, собственно, для него ограничена телевизором, интернетом, а также разговорами с товарищами по несчастью, также насмотревшимися телевизора и интернета: таким образом, с той действительностью, которая объективно существует, его субъективная и локальная ре-Альность соотносится примерно как футбольное поле соотносится с Восточно-Европейской (Русской) равниной). Разумеется, формированием его убеждения в том, что же ему нужно, почему ему нужно именно это, и почему именно в этом объёме, занимаются те же самые люди, которые и построили для него прекрасный, просторный и светлый магазин, – даже если ему самому кажется, что это какие-то другие люди. Представьте себе мистера Барнума, который, засучив рукава по локоть, рисует на стене собственного цирка огромную афишу «Вы непременно должны это увидеть! Вы всегда этого ждали! Если вы пройдёте мимо – вы никогда себе этого не простите!»: и на проходящего было уже мимо, но ненароком прочитавшего такое простака, три этих магических заклинания оказывают то же действие, которое оказывают на стаю бандерлогов тантрические пляски старого удава Каа. Теперь он бы и рад пройти мимо: однако его ноги, помимо его воли, сами собой несут его в кассу за углом, ибо убеждение, что он обретёт именно то, чего всегда ждал, уже прочно инсталлировано в его неокрепший мозг прямо поверх его расшатанной нервной системы.

Ибо, как говорил Льюис Кэрролл (и это вполне может быть девизом современного маркетолога), любая маленькая девочка должна знать, где находится касса, даже если она ещё не умеет читать.