Слушаюсь, босс!

— Скорее, старые враги, — возразила она.

— Враги, друзья, какая разница? С течением времени эти два понятия становятся весьма похожими, не находишь?

— Думаешь? — Покорившись неизбежному, девушка открыла дверь.

Рейф вошел в комнату, и ее сердце забилось сильнее. Он был невероятно красив. И мужественен. Убийственная комбинация. В него очень легко влюбиться, но ведь Шелли Синклер этого не допустит. Правда?

— Не хочешь выпить чего-нибудь? Может, чашку чая с мятой?

— Чай с мятой?

— Все необходимое я привезла с собой. Пару минут замачиваешь мяту в горшочке, а потом заливаешь горячим чаем.

— Здорово!

Она болтала ни о чем, заваривая чай и разливая его в две большие кружки. Затем, охватив комнату взглядом, Шелли с ужасом осознала, что им придется сидеть чересчур близко друг от друга.

— Давай выйдем на балкон! — поспешно предложила она.

— Почему бы и нет? — вежливо согласился Рейф.

Неужели это действительно тот самый Рейф Олмэн, которого она знала всю свою жизнь? Еще два дня назад на каждое ее слово он отвечал ядовитым высказыванием. А теперь начал походить на большого котика, который умеет только мурлыкать и тереться о ноги.

На балконе было немного прохладно, но на Шелли был теплый свитер, а Рейф еще утром надел рубашку с длинными рукавами. Они сели на деревянные стулья и молча слушали играющую где-то вдали музыку. Нельзя было не залюбоваться ночными огнями Сан-Антонио. Несмотря на все трудности, выходные вышли просто замечательные!

— А что произойдет, когда мы вернемся в Чивери? — тихо спросила она.

— Просто жизнь пойдет своим чередом. — Рейф пожал плечами, отхлебнув немного чая. — Если выиграем, вернемся с триумфом, и папа будет доволен.

— А если проиграем?

Он помолчал, а затем спокойно ответил:

— Значит, вернемся без триумфа. И предложим всем недовольным подождать следующего года.

— В этом случае меня уволят! — застонала Шелли.

— С чего бы? — неподдельно удивился Рейф.

— Ну, я же босс. Если мы проиграем. Это будет моя вина. Разве не так?

— Не переживай, — рассмеялся мужчина, — я никому не позволю тебя уволить.

— Возможно, это будет зависеть не от тебя.

Он усмехнулся.

— Позвольте открыть вам один секрет, миледи. Большая часть всего происходящего в «Олмэн индастриз» зависит именно от меня.

Шелли прекрасно знала что, но не собиралась сдаваться.

— Возможно. Но президентом все же остается твой отец.

— А ты считаешь, что он до сих пор пытается сберечь этот почетный пост для Мэтта? Похоже, у тебя мания.

Шелли не хотела поднимать эту тему, но теперь была вынуждена признаться себе, что этот вопрос уже давно являлся главным достоянием сплетников в Чивери. Все прекрасно знали, что Джесси Олмэн очень хотел, чтобы именно старший сын унаследовал компанию. А Мэтт всеми силами старался этого избежать, в то время как Рейф всегда был на работе и делал свое дело.

— А что, он уже не давит на Мэтта? — честно спросила Шелли.

— Мэтт никогда не хотел заниматься бизнесом! — прорычал Рейф. — Л вот я — хотел!

— Зато твой папуля сразу дал понять, что именно старший должен встать у руля.

— Ну… да. Полагаю, это ни для кого не секрет.

— Только не говори, что тебя это ни капли не задевает!

— Задевает… Удивительно верное слово! — Рейф пригладил волосы. — Мне, конечно же, безумно хотелось бы, чтобы отец смотрел на вещи более реалистично. И было бы куда лучше, если бы он наконец перестал ругаться и пить. Но, как говорится, горбатого…

Девушка посмотрела на Рейфа. Его глаза в темноте казались еще более темными и блестящими. Ее душу внезапно переполнило сочувствие к мужчине. Странное дело, но это заставило Шелли продолжать разговор, который явно ему не нравился.

— А разве тебе не хочется, чтобы отец больше ценил твои усилия, а не старался заинтересовать делами компании Мэтта?

— Шелли…

— А вот мне хочется, — закончила она, внезапно испытав жгучий гнев. — Я просто с ума схожу, когда вижу, что он полностью игнорирует твою работу! Иногда мне хочется схватить его за плечи и хорошенько встряхнуть!

В полумраке сверкнули белые зубы Рейфа.

— Не делай этого, он же развалится!

Шелли вздрогнула. Конечно, Джесси заслуживал сочувствия — он был болен раком, — но это не оправдывало жесткого отношения к семье.

— Рейф, ты что, не понимаешь? Ты стремишься заслужить поощрение отца и пропускаешь много других вещей. Ведь это желание портило твою жизнь с самого детства!

— О, ради бога! — отмахнулся Рейф. — Я, конечно, не отказался бы от его одобрения, по вовсе не считаю это главным в жизни.

— О, неужели? Тогда с чего ты так рвешься выиграть соревнование?

Он замолчал и задумался.

— Ну, да. В том числе и из-за отца. — (Шелли кивнула.) — Ну и что в этом такого? Это часть моей жизни.

— Которая страшно тебе мешает.

— Ладно, ладно. Признаюсь, мешает.

Рейф начинал злиться, и девушка не могла его в этом винить.

— Ну, я это признал, — заявил он. — Теперь довольна?

— Да, — вздохнула Шелли, сомневаясь, впрочем, что сказала правду.