Служанка

Штефан оставил бездыханное тело и двинулся дальше, заходя в тыл оставшимся врагам. Интересно, кто их наниматель? Император? Или наместник? Кто из них? Обоим его существование поперек горла. Георгу не нужен живой герой Варнийской войны, гораздо удобнее чтить память погибшего военачальника, а со временем вычеркнуть его имя из исторических хроник и приписать победу над сильным и, как считалось, непобедимым врагом себе. Да, император вполне мог натравить на него наемников, чтобы потом представить все как обычный разбой. А наместник… Тут тоже все понятно. Драговецу невыгодно присутствие в крае законного господаря Стобарда. Столько лет самолично правил, творил, что хотел, и был уверен в собственной безнаказанности, а тут хозяин вернулся. Конечно, Кастимиру не по душе его возвращение, да и смерть Винкоша могла спровоцировать наместника на отчаянные действия.

Штефан беззвучно крался по мягкому, пружинящему под ногами мху и напряженно размышлял. В том, что ждали именно его, он не сомневался. По этой дороге в такую распутицу почти никто не ездит, и уж тем более ночью. Мог ли наместник так быстро среагировать?

Впереди показались гладкие стволы орст, а за ними — спины четверых наемников. Штефан не стал медлить. Отдал всю власть зверю, и тот молнией метнулся к ничего не подозревающим воинам.

Бранко выступил из темноты одновременно с тем, как он свалил первого наемника. Короткие вскрики, шум борьбы, довольные чавкающие звуки поливаемой кровью грязи — сражение было недолгим. Всего пять минут — и враг оказался повержен. Зверь удовлетворенно рыкнул и исчез, а Штефан огляделся вокруг. Трое убитых, один раненый. Он специально одного оставил, выяснить хотел, откуда пташки прилетели, кто их надоумил.

— Имя нанимателя? — резко спросил Штефан у оставшегося в живых наемника.

— Пошел ты! — грубо бормотнул тот и грязно выругался.

— Я-то пойду, — посмотрел на него Штефан. — Только сначала ты мне имя скажешь.

— Все одно помирать, — со злостью выплюнул наемник. Его заросшая физиономия скривилась от боли.

Луна выглянула из-за туч, и в ее свете стало хорошо видно рваную рану на груди и распоротое бедро, из которого толчками текла кровь. Штефану хватило одного взгляда, чтобы понять, что парень не жилец.

— С чего бы мне тебе одолжение делать? — просипел наемник.

— Помнится, была у меня собака, — вмешался Бранко, неторопливо вытирая тряпицей окровавленный нож. — Хорошая, понятливая. Только вороватая. И сколько я ее ни учил, а она так и норовила что-нибудь стащить. И ладно бы только у меня тащила, так ведь к соседям полезла. В курятнике поозоровала, птицу передушила. Знаешь, что я с ней сделал? — посмотрел друг на раненого. Тот напрягся, настороженно наблюдая, как Бранко проверяет острие ножа. — Я ее к дереву подвесил и кишки выпустил, — спокойно сказал Кражич. — Долго она умирала. Ты как хочешь? Как человек умереть, быстро и легко, или как та собака — до утра висеть и на внутренности свои любоваться? Выбирай.

Друг посмотрел на наемника, а Штефан усмехнулся. Историю эту он уже не раз при схожих обстоятельствах слышал. Только вот не было никогда у Бранко собаки. И кишки он никому, кроме врагов, не выпускал. Это у друга такая воспитательная байка была, как он сам говорил, для добровольного выбора, чтоб нагляднее показать непонятливым, что их ждет. «Мы ведь толстокожие, командир, нас угрозами не проймешь. А вот историей жизненной — запросто».

Похоже, наемник проникся. Глаза его забегали, дыхание участилось.

— Скажу, если отпустите, — прохрипел он.

Штефан помолчал, а потом кивнул:

— Говори.

— Поклянись Создательницей, что отпустишь, — потребовал раненый.

— Райна мне свидетель, — ответил Штефан.

— Сам я нанимателя не видел, — задыхаясь, произнес наемник, — но слышал, как старший его лордом Свардом называл.

Значит, все-таки император. Не захотел по-хорошему. Через нового главнокомандующего избавиться решил.

Штефан посмотрел на Бранко. Тот помрачнел, глаза его недобро сверкнули, а губы шевельнулись, беззвучно прошептав проклятие. Друг тоже понял, откуда ветер дует.

— Что ж, ты свободен, — бросил Штефан наемнику.

Тот дернулся, пытаясь встать, но не смог и, застонав, пополз в сторону дороги. Грязь смачно чавкала от каждого его движения, радостно принимая кровавую жертву, а Штефан наблюдал за раненым, думая о том, как сильно в человеке желание жить. Из последних сил, но ползет, от смерти уйти пытается.

— Зря отпустил, — Бранко сплюнул, глядя на жалкие попытки наемника сбежать.

— Ты рану его видел? Ему от силы полчаса осталось, — ответил Штефан и добавил: — Поехали. А то эти олухи опять мост поднимут, их тогда не дозовешься.

— Разогнать бы всех к рагжу, — поморщился Бранко. — Не замок, а сборище кретинов.

Штефан только хмыкнул. Эти плохи, а где других взять? Кого ни найми, еще хуже окажутся.

— А что, командир, может, кого из наших ребят позовем? — не отставал Кражич.

Он уже думал об этом. С самого первого дня в Белвиле. И даже хотел написать, да все недосуг было.