Служба Радости

Жюбо не стал убивать Федю. Вместо этого мертвец душил его, принимая удар за ударом и ощущая, как во рту становится свободнее от вылетающих зубов. Вскоре Федя схватился за холодные руки мертвеца и утих. Но продолжал слабо дышать.

— Манада, как там у тебя, ох… — Жюбо увидел мертвого мужика и улыбающуюся Манаду.

— Готов, — хихикнула девушка.

— Ты что наделала?!

— Только не надо мне тут морали разводить! — Манада еще явно не отошла от драки… или убийства? ѓ- Ты в ад угодил, небось, не за то, что бабочкам крылышки отрывал!

— При чем здесь мораль?! Мне насрать на этих идиотов, но у нас могут быть из-за этого проблемы.

— Какие? Что, убьют нас, что ль?

— Дура! В темницу посадят!

— И чего… ой…

— Во-во — ой. Светиться нам нельзя. В Мире нас поджидает множество опасностей, главные из которых Керы, но не только они. Допустим, другие крестьяне, узнав, что ты убила их лекаря, возьмут и четвертуют нас. Боли мы не почувствуем, но и регенерировать не сможем, пока действие Обезболивателя не кончится. А когда кончится…

— Поняла, не нуди! — огрызнулась курьерша.

— Поняла она, — пробурчал Жюбо. — Давай закапывай.

— Кого?

— Того, кого убила.

— А чем? У меня лопаты нет.

— Руками.

— А краска?

— Ничего с краской не сделается. Работай, а я пока этого допрошу.

Манада пожала плечами и начала копать яму прямо тут. Те ногти, что еще не сломались об кожу Андрея Ивановича, окончательно отлетели; под ними открылись серые пятна трупной кожи.

— Жюбо? — Манада показала ему руку.

— Ничего страшного, ногти у нас растут быстрее, чем у живых. Волосы, кстати, тоже. Так что не переживай, к утру все вернется к норме. Этому даже Обезболиватель не помешает.

Пока со скоростью гигантской медведки Манада копала могилу, Жюбо связывал Федю. Мертвец стянул с него штаны, вытащил ремень. Кожаная лента связала руки фермера за спиной, а штанины обмотали ноги. Потом Жюбо прикинул, сколько времени прошло с обезболивания. Легкие уже должны потихоньку загнить. Он наклонился и дыхнул Феде в нос. Трупное дыхание подействовало как нашатырный спирт — живой очнулся.

— Что, где? — пробормотал Федя, морщась.

— Так, начнем с начала, — сказал Жюбо. — Какая у тебя вера?

— Чего?

Жюбо схватил мужика за волосы и выдрал приличный клок.

— А-а-а-а… твою мать!!!

— Если не станешь четко отвечать на вопросы, я выдавлю тебе глаза, — сказал Жюбо зловеще. — Понял?

— Да! — проскулил Федя.

— Какая у тебя вера?

— Православный я!

Жюбо вмазал ему по роже. Теперь зубы посыпались у жителя триста тринадцатой эпохи.

— Плевать мне, славный ты или нет! — прокричал мертвец. — Говори, в кого веришь?

— В Христа, — промямлил Федя.

— Это Светлый?

— Я не понимаю…

— Это Божество, Творец, Создатель, Сущее?

— Что-то вроде….

— А в загробный мир ты веришь? — прищурился Жюбо.

— Чего?

Пальцы Жюбо приблизились к глазнице.

— Верю-верю, — затараторил мужик.

— Отлично, — кивнул мертвец. — Значит так, считай, я — демон. На Хутурукеша я не потяну, так что пусть будет демон.

— Псих… — Федя зажмурился, ожидая худшего, но Жюбо сказал:

— Открой глаза.

Федя подчинился и с прищуром взглянул на мертвеца. А Жюбо открыл рот пошире и полез в горло рукой. Глаза живого округлились от ужаса. Он видел, как кисть пролазает по пищеводу, слышал, как хрустят ломающиеся челюсти. Вот рука скрылась по локоть, Жюбо дернулся, и резко потащил ее назад. Теперь, когда кисть проходила по пищеводу, стало видно — в ней что-то зажато. А потом Жюбо извлек из пасти собственное сердце. Оно не билось, но мертвец приложил мысленное усилие — сердце стукнуло, выплюнув в лицо Петьке густую, вонючую кровь.

— Господи Всемогущий, Пресвятая Дева Мария… — прошептал Федя.

— Поверил? — спросил Жюбо. — Или мне повторить фокус с твоим?

— Нет! — Мужчина сделал слабую попытку отползти, но рука мертвеца быстро его остановила.

— Тогда отвечай… — Жюбо опять раскрыл рот. Соединение нижней челюсти с черепом уже сломано, операция далась легче. Федя наблюдал, как страшный человек выворачивает пасть, наподобие мумии из одноименного фильма. Жюбо закинул сердце в рот и протолкнул в глотку. Федя еще раз увидел, как уродливый комок проползает по горлу. Кисть Жюбо легла на сердце снаружи, на уровне ключицы, и сдвинула влево.

— Пресвятой Николай Угодник… — пролепетал Федя.

— …на вопросы, — закончил фразу Жюбо. — Что это за страна?

— Россия.

— Хорошо. Тогда где находится Страна Плохих Советов?

— Нет такой.

Жюбо прищурился, а Федя быстро пробормотал:

— Вот те крест, не знаю я такой страны!

— Какой крест? — осмотрелся Жюбо. — Где крест?

— Руки развяжи, перекрещусь, ей богу!

— А, это примитивный символизм, — кисть мертвеца легла на подбородок, пальцы помяли щетинистую кожу. От этого нижняя челюсть вновь отвалилась, вытянув лицо мертвеца. Федя побледнел еще сильнее, губы его зашептали какую-то молитву. Жюбо приподнял челюсть, с хрустом вставил обратно в сустав, вернув лицу более-менее человеческие черты. — Вроде верования в жестикулярную магию?

— Не понимаю я тебя, вот те крест!

— Да что ты заладил? Крест… Ладно, а в прошлом была у вас здесь Страна Плохих Советов?

— Страна советов… СССР, что ли?