Служебные слова в просодической организации диалектного текста

Служебные слова в просодической организации диалектного текста

Е. Н. Никитина, С. К. Пожарицкая

Насыщенность севернорусских спонтанных диалектных текстов частицами и другими «„мелкими словами“ служебного характера» [Николаева 1978] уже давно обращает на себя внимание исследователей, хотя работы, специально посвященные служебным словам, среди диалектологической литературы буквально единичны. Значительно большая употребительность таких слов, и в частности частиц, в диалектной речи по сравнению с литературной кодифицированной явно свидетельствует о большей и, видимо, другой функциональной роли по крайней мере частиц; очевидны также отличия и в составе служебных лексем, и в семантике тех, которые являются общими для диалекта и КЛЯ, и в расположении их во фразе. В связи с этим было бы неправильно априори, руководствуясь грамматическими схемами, разработанными для КЛЯ, определять частеречную принадлежность служебных лексем диалектной речи. В особенности это относится к частицам и соединительным союзам, функционирующим в системе специальных диалектных средств, используемых для обозначения синтаксических границ в звучащем тексте.

Наметившийся в последнее десятилетие новый, фонетико-синтаксический, аспект изучения служебных слов — выявление их роли в связи с просодическим устройством фразы (работы Т. М. Николаевой и Р. Ф. Касаткиной) — представляется нам чрезвычайно перспективным для изучения структуры диалектного текста и роли в нем различных «„мелких слов“ служебного характера».

Архаические черты суперсегментной фонетики, сохранившиеся на севере, обусловливают особые способы — просодические и непросодические — маркирования правой границы речевых интонационно-синтаксических единиц (фраз, синтагм), и очевидно, что набор этих пограничных сигналов не совпадает с литературным.

Для изучения способов членения диалектного текста и связи его единиц нами был произведен анализ цельного спонтанного монологического текста длительностью звучания 15 минут из говора д. Нюхча Пинежского р‑на Архангельской обл. В работе применялись методы аудиторского и инструментального анализа. На слух оценивались изменения параметров мелодики, интенсивности и темпа во фразе; отдельные примеры подверглись компьютерной обработке, в результате чего получены графические изображения движения огибающей интенсивности и кривой основного тона.

В отличие от реализаций КЛЯ (т. е. таких, где текст продуцируется письменно, а затем воспроизводится в звучащей форме), в которых суперсегментные характеристики слова подчинены просодии фразы, в северных говорах степень интегрированности мелодического контура во фразе меньшая; здесь обычным является выделение каждого фонетического слова в «синтагму» [Касаткина 1988; Кузнецов 1949]. Слово, таким образом, приобретает значительную мелодическую самостоятельность, а целостность фразы (синтагмы) как интонационно-смыслового, синтаксического единства нарушается. Это побуждает искать иные средства, которые сообщают диалектной фразе большую или меньшую организованность, компенсируют расчлененность ее мелодического контура.

Севернорусская фраза принципиально отлична от фразы КЛЯ также и по темпоральным характеристикам. Для КЛЯ характерно падение темпа к концу фразы, создающее эффект темпорального акцента, который служит показателем завершения фразы. Другая функция изменений темпорального параметра в КЛЯ — выделение информативно значимых центров посредством замедленного произнесения этих участков текста. Для северных говоров изменение, замедление темпа к финалу фразы не характерно. Таким образом, делимитативной функцией временной параметр не обладает. Что же касается второй его функции, то она присуща диалектной речи так же, как и литературной. Кроме того, по темпоральному показателю различаются некоторые жанровые разновидности спонтанной речи: так, реплики-ответы, характеризующиеся краткостью и способностью конденсировать информацию, произносятся замедленно по сравнению с высказываниями монологической речи.

Можно думать, что такие особенности севернорусской звучащей речи, как пословная расчлененность мелодического контура, имеющая следствием разрушение дискретной границы между речевыми единицами, и отсутствие релевантного падения темпа к концу фразы, связаны компенсационными отношениями с некоторыми просодическими и непросодическими явлениями фразы.

В качестве завершителей утвердительных высказываний в северных говорах употребляется несколько мелодических фигур [Касаткина 1988]. В зависимости от вида мелодической фигуры и сопутствующего ему распределения интенсивности во фразе можно выделить два способа маркирования финала синтаксической единицы, каждый из которых включает два мелодических типа и различается по тому, какими просодическими или непросодическими (вербальными) средствами компенсируется правая граница фразы (синтагмы):

1.1. Понижение тона на гласном центра и последующее резкое повышение тона на конечных слогах фразы (синтагмы).