Служебный гороскоп

— Ничего… Впрочем… Вижу! Далекое-далекое завтра. Твоя пирамида, а вокруг толпы. Смотрят, удивляются, ахают. Им что-то объясняют. Да, Хеопс, пройдут тысячелетия, и весь мир растащит, расхитит мумии наших царей, всех наших богов, сфинксов, обелиски, колонны, свитки папирусов, жертвенники, доски с иероглифами и поставит их у себя на площадях и в домах, а праздные бродяги будут равнодушно идти мимо наших святынь, мимо этих немых свидетелей нашей славы, радости, страданий и слез. А что останется нерасхищенным, то засыплют пески пустыни. И как укор человечеству уцелеют одни пирамиды.

Хеопс поднял глаза, влажные от слез.

— Только пирамиды? Останется самое бесполезное! Я потрясен! Неужто всегда в истории остается самое бесполезное?

Жрец снова швырнул порошок в пламя, словно вызывал злого духа пустыни. Он попятился.

— Нет! Нет!

— Что ты видишь?

— Кто-то идет по ночным улицам развратной походкой… Это молодая красивая женщина. Ее стан прямее и тверже бронзового ножа. Оголены бедра и грудь… Это… Это твоя дочь Хент-сен.

— Врешь! Что она делает ночью на улице одна?

— Торгует своим телом.

— Что?! Моя дочь — уличная девка! — вскричал Хеопс в ужасе. — Я убью ее!

— А теперь я отвечу на твой вопрос, Хеопс. Да, я строю пирамиду! И этим горжусь.

— Я брошу тебя на съедение крокодилам! Нет, посажу на кол! Нет, сперва убью, потом брошу крокодилам, потом посажу на кол.

— Твое право, но найдутся люди, которые достроят пирамиду.

— Я велю казнить всех! Всех каменщиков!

— А кто будет строить дома? Ты обещал дать народу жилища.

Жрец подал фараону папирус.

— Что это?

— Обращение к тебе наших военачальников. Они требуют пирамиду.

— Зачем она им? Впрочем, нетрудно догадаться. Пирамиде нужны рабы, а их дает война. Война для военных — это чины и добыча. Не получат!

Хеопс разорвал папирус и швырнул клочки по ветру.

— Армия — большая сила, мой повелитель, с ней опасно ссориться. Бывало, что от нее не могли защититься даже фараоны.

— Меня защитит мой народ.

Жрец подал другой папирус.

— А это петиция от высших сановников. Они предъявили тебе ультиматум. Они тоже ратуют за твою пирамиду.

— Они хотят, чтобы я увяз в ней с руками и ногами, чтобы меньше совал нос в их темные делишки?

— Пусть так, но с ними тоже опасно ссориться. И среди жрецов у тебя нет сторонников. Пирамида нужна всем: торговцам зерна, владельцам каменоломен, бальзамировщикам, чтобы хоронить погибших, их будет много, этих несчастных, забитых надсмотрщиками и раздавленных камнями. Все ждут больших доходов. Пойми наконец: наша страна, весь уклад, вся система испокон веков завязаны на пирамиду. Ты вступил с ней в конфликт, ты — враг пирамиды, а значит, враг народа.

Вдали возникла точка, она росла, приближалась, а когда пыль рассеялась, то все узнали Зодчего. Он бежал, падал, поднимался, снова бежал, он причитал, подвывал, стонал. У ног Хеопса он упал на колени и вскричал:

— Плохая весть, Хеопс. Вернулся наш пленный из Вавилона. Знаешь, что он поведал? Они нас опередили. Они строят башню до самого неба. И не твоя пирамида, а их башня будет чудом света.

Зодчий распластался на песке, тяжело дыша. И снова заговорил Жрец:

— Да, это очень плохая новость. Как можно позволить Вавилону быть выше нас? На каких примерах ты, Хеопс, будешь воспитывать подрастающее поколение? Любовь к родине, верность долгу и отечеству? Это только дым, если отечество стало вторым, если оно второй сорт. Прости мою дерзость, Хеопс, но ты плохой патриот. И ты лишен честолюбия. Ты хочешь быть выше своих предшественников?

— Конечно! — воскликнул царь.

— Тогда строй пирамиду выше, чем у них.

— Но я хочу превзойти и преемников.

— Значит, строй пирамиду, которую никто не превзойдет.

Хеопс произнес с иронией:

— Как все просто! Величие царя зависит от его пирамиды!

— Нет, мой повелитель, — ответил Жрец. — Не все так просто. Великую пирамиду может построить только великий царь. Он велик, если велика она, и наоборот.

— А как же счастье?

— Оно в пирамиде.

— А как быть со временем, которое мы остановили?

— Пирамида — это время.

Зодчий расстелил на земле огромный чертеж.

— Видишь, Хеопс, это твоя пирамида. Ее грани как лучи солнца, они кажутся ступенями, ведущими прямо в небо. Люди скажут: «Все боится времени, но само время боится пирамиды». У меня золотые руки, Хеопс. Я строил гробницы твоим родителям: папочке и мамочке, дай бог здоровья им на том свете, и не повторился ни в одной детали. Я, и только я, могу создать достойное тебя творение.

— Не хитри, Зодчий, — усмехнулся Хеопс. — Не о моем величии ты печешься, а о своей выгоде. На большой пирамиде ты больше погреешь руки и спустишь налево. За мошенничество тебя уже не раз бросали в клетку ко львам. Как ты вообще уцелел?

— Жизнь заставила, Хеопс. У меня семья. У меня две семьи. Три. Четыре, к сожалению, у нас в стране многоженство.