Служебный роман с чужой невестой

– Я смотрю, Донни, что за себя ты не боишься, – вдруг серьезно сказал Хилл и неожиданно перевел дуло пистолета на меня. – Встань! – закричал, и мне пришлось послушаться. Колени не разгибалась, а огонь пролился в пах, заставив согнуться. – Прэскот, в сторону! – Джек взбесился, я не успела осознать, что происходит. Он кричал: – А за нее боишься?! Нет Евы – нет твоей мечты. Так ведь? Все акции, что мы когда-то купили для дочерей, станут пылью. Нет Оливии, нет Эвелин – один наследник остался! Ты ведь из-за этого Еву пытался убить, подложил взрывчатку в авто и подставил Вилли! Чтобы всё Эвелин досталось, а когда я твою дочь быстро убрал с дороги, а Еву спас ее телохранитель, ты понял, что единственный способ добраться до миллиардов – поженить детей, чтобы все бабло после смерти Евы досталось Прэскоту. Мы много лет игрались и не думали, что разработки чипов станут так популярны, что сделают наших малышек одними из богатейших людей на планете. Но я отомщу, убью Комарову, и все закончится! Уничтожу твою мечту владеть миром, Донни!

Я распахнула широко глаза, хотела вскрикнуть, остановить, но не успела.

Выстрел оглушил, живот пронзило острой резью, и у меня потемнело в глазах. Падая, все же успела проговорить, взывая к возникшему перед глазами Прэскоту:

– Передай Дэми, что я его очень люблю.

Глава 70. Дима

Времени ждать возвращения оперативников или Честерена не было. Я готов был выдрать из Вилли адрес и лететь один, но Олби старался стоять между мной и Хиллом, защищая проводника. Я сел за руль, и никто не осмелился перечить, как и намекнуть на превышение скорости. Олби поспешно открыл окно, и портативный проблесковый маячок огласил округу противным воем.

Я жал на педаль газа с такой силой, что удивительно, как не проломил пол. Мимо мелькали машины, дома, в уши врывались резкие сигналы и визги тормозов. Я каждый раз в последний момент уходил от столкновения и не обращал внимания на крестящегося Келла. Не знал, что парень религиозен. Пусть помолится за души похитителей, им недолго осталось жить…

Нет, лучше за Еву, чтобы всё было хорошо. Девочка моя, колючая, бабочка хрупкая, дождись меня, пожалуйста…

За городом Вилли вёл меня лучше навигатора: чётко предупреждая о поворотах, советуя, где срезать… Хорошо, что в парке, который мы, трясясь, как оливки в шейкере, пересекали на максимальной скорости, никого не было. Зато, судя по карте, сократили несколько километров объездной дороги и выиграли полчаса. Я почти решил оставить меньшего Хилла в живых за это.

К тёмной вилле подъехали уже в полной темноте. Бросив машину, помчались к дому. Я встревоженно шарил по окнам в надежде заметить хоть один огонёк. Если Евы тут нет, моё сердце не выдержит и взорвётся. Нет, я не могу сдаться! Пока жив, буду искать, бороться, спасать мою бабочку.

Олби, жестикулируя, распределил нас так, чтобы каждый ворвался в дом со своей стороны. Комиссар по дороге всё ворчал, что людей для штурма мало, что нужно подождать подкрепление, но я лишь мрачнел. Друг, понимая, что я точно полезу, никого не ожидая, не стал перечить.

Я с лёгкостью справился с замком двери чёрного хода и бесшумно скользнул внутрь. Прислушался к тишине и, уловив голоса, застыл на месте. Да! В доме точно кто-то есть. А, осознав, что среди нескольких тембров отчетливо выделяется голос Прэскота, едва не захлебнулся облегчением.

Но где же Ева? Только бы была жива!

Тут же собрался и, бесшумно прокрадываясь по темному дому, направился на звуки. Через несколько минут замер у закрытой двери, едва не столкнувшись нос к носу с Олби, который тоже облегчённо выдохнул и отвёл от меня дуло пистолета.

Несколько тел, скорее всего охрана Хилла, привалившись к стеле, отдыхали после тяжелой руки комиссара.

Из-за двери доносились приглушёные голоса. Да, они не были громкими, но я понимал, что разговор не из простых. Но мне не было дела до того, о чём спорят мужчины, я приготовился к штурму и посмотрел на друга. Комиссар кивнул и…

Раздался выстрел.

Я приморозился на миг к месту, ощутив на мгновение дикий, продирающий всё нутро ужас, со всей силы врезался в дверь, вынося её вместе с косяком. Олби, ворвавшийся за мной, тут же вскинул пистолет, раздался хлопок.

Невысокий и очень худой мужчина рухнул ничком у деревянного стола, на спине Хилла-старшего расплывалось алое пятно. Жирный Дрэйк грузно осел на пол и поднял связанные в запястьях руки. У входа горой лежал охранник, застреленный комиссаром.

Но я не смотрел на мужчин, потому что видел лишь её.

Моя бабочка, дрожа окровавленным телом и прикрывая ладонями живот, качнулась в сторону застывшего возле нее Прэскота.

По ее побелевшим губам, что беззвучно шевелились, я прочитал:

– Передай Дэми, что я его очень люблю.

Но Прэскот, не ответив, рухнул ей под ноги.

Ева медленно подняла голову и, столкнувшись со мной отчаянным, но неосознанным взглядом, начала оседать…