Служебный роман с чужой невестой

Я бросился, сметая с пути всё и всех, в последний момент подхватил Еву на руки и, подняв хрупкое почти невесомое тело, прижался горячими губами к холодной коже невесты. Зажмурился на миг. Ранена! Я не успел! Боже, только не это! Забери мою жизнь, а она пусть живёт. И наш ребенок пусть живёт.

– Келл! – заорал я так, что задрожало стекло шкафа. – Звони Честенеру! Если через минуту его вертолёт не будет здесь, я…

– Он подлетает, – перебил меня парень.

– Дэми, – попытался встрять Олби. – Это не её кровь. Это брызги… Пуля попала в Прэскота, – комиссар проверял Дрэйку-младшему пульс.

– Уйди, – я невидяще посмотрел на друга.

Плевать, что там с Прэскотом, мне нужно немедленно доставить Еву в больницу. Убедиться, что она выживет… Внутри всё переворачивалось от одной мысли, что моей крошке сделали больно. Хотелось убивать, но я думал лишь о том, чтобы дождаться вертолёта.

Устроив бесчувственную Еву на пассажирское место и пристегнув ее, я вышвырнул пилота из кресла, на что Честенер сдержанно улыбнулся.

Олби кричал, чтобы мы не ждали, что Прэскота отвезёт другой вертолёт, но я и не собирался ждать. Я уже поднимался. Макс хлопал меня по плечу, убеждал, что всё обойдётся. Я же до смерти боялся обернуться, посмотреть на бледное лицо Евы. И одновременно умирал, как хотел увидеть её.

Время полёта почти умертвило меня, я едва ощущал своё тело, когда нёс Еву по белоснежному коридору лучшей клиники города. Раскидал охрану, напугал медсестёр, растерянно посмотрел на сломанную иглу, что торчала в моём плече: мне чего-то попыталась вколоть? Или вкололи?

Рывком вытащил ещё две и, уже теряя сознание, подумал с яростью: успели.

Глава 71. Дима

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍– Дэми…

Ева улыбалась мне. Танцуя, она соблазнительно покрутила попкой, обтянутой тонкой тканью шорт и, обернувшись вокруг себя, поманила меня пальчиком.

– Дэми! Мишка Винни!

Я судорожно вдохнул и, распахнув глаза, с горечью осознал, что это сон. Вскочил на ноги и осмотрелся:

– Ева!

– Сядь, – попытался усадить меня Макс. – В порядке она, жива. Не ранена. – Я грозно посмотрел на Честенера, и друг расхохотался. – Уговорил. Идём. Покажу.

Я быстро осмотрел небольшую комнатку с диваном, на котором только что, накачанный слоновьей дозой успокоительного, спал, как поверженный лев, а потом спешно вышел следом за Максом в светлый коридор.

– Не бойся, милашка, – со смехом сказал шарахнувшейся от нас медсестре Макс и подмигнул: – Мишка больше не буйный. А как посмотрит на медок, так совсем ласковым станет… Кстати, о сладеньком. Как себя чувствует мисс Комарова?

– К ней нельзя, – девушка изо всех сил пыталась выглядеть строгой, но у неё не очень хорошо получалось. – Угроза выкидыша…

– Что?!

Мир внезапно покачнулся, и я, с усилием восстановив равновесие, поднял взвизгнувшую медсестру и, убрав с дороги, поставил у стены, а сам распахнул дверь палаты. Едва ощущая под собой ноги, направился к одинокой кровати, на которой спала бледная, как простыни, моя маленькая бабочка.

Замерев, я пристально посмотрел на подрагивающие ресницы, поднимающуюся от рваного дыхания грудь и, медленно оседая, опустился перед кроватью на колени. Глаза защипало, грудь сдавило, к горлу подкатился комок. В обе руки моей бабочки были воткнуты иглы, над телом змеились полупрозрачные трубки капельниц.

Я медленно потянулся ко лбу невесты и прижался губами к нежной коже. Ева, не открывая глаз, прошептала:

– Мишка… я так тебя люблю.

По щеке её поползла прозрачная капля. Я судорожно задышал, не зная, что делать. Стоял беспомощно на коленях, мог лишь молиться всему на свете, корить себя, ненавидеть похитителей… И ничем – абсолютно ничем! – не мог помочь своей нежной девочке. И это медленно убивало, болезненно вытягивало жилы из тела, давило на душу, выворачивало наизнанку.

– Что вы здесь делаете?!

Мужской голос прозвучал грозно и строго, но я не обернулся. Какое мне дело до людей? Я поглаживал запястье Евы и, глотая слёзы, шептал мольбы о прощении. Не сберег, не защитил самое важное. Подставлял свою шкуру,  чтобы спасти жирных олигархов, а мою нежную бабочку не успел.

Меня потрясли за плечо:

– Кто вы?

– Отец, – мельком глянув на незнакомца, горько ответил я.

– Мисс Евы? – удивился мужчина в белом халате.

– Малыша, – шепнул я, вытирая бледные щёки бабочки от слезинок.

– Вот оно что, – уже более миролюбиво отозвался мужчина и, присев на корточки, заглянул мне в глаза. – Хотите помочь?

Я едва не подскочил от неожиданной волны энтузиазма и переполняющей меня энергии, сердце сжалось в сладкой надежде:

– А чем я могу помочь?

– Идемте, – хитро предложил он. Я окинул его взглядом – с виду самый простой доктор. – Я вам расскажу всё за дверью.

Врач кивнул на выход, и я, прижавшись губами к тонким пальчикам Евы, решительно поднялся. Если я могу помочь – хоть чем-нибудь! – сделаю всё, что скажут.