Служебный роман

— Скажи шефу, что это для меня. Пусть выдаст из загашника колбасы, салатик! — распорядилась Вера. — А на второе — киевские котлеты. Вы как? — Она вопрошающе глянула на Платона.

— Положительно.

— Только предупреди наших на кухне, — наставляла Виолетту разгулявшаяся Вера, — что это для меня. Пусть пожарят на настоящем масле!

— А на чем для всех жарят? — Любознательность Платона не имела границ.

— Зачем вам знать то, чего не нужно знать! — уклончиво сказала Вера. — Ну, и мороженое!

— Только, Виолетта, скажите там, что это для Веры, — вмешался Платон, — и пусть в мороженое ничего, кроме мороженого, не добавляют!

Виолетта отошла, а Платон кивнул ей вслед и произнес:

— Я понял. Это та самая, которая «кхе-кхе»…

— Да, это она. Она хорошая, смешная. А таким всегда не везет.

Платон вдруг помрачнел. Отодвинулся от стола, машинально взял вилку, стал постукивать ею по пустой тарелке.

Вера пыталась понять его состояние.

— По-моему, вы далеко уехали! — жалобно сказала она. — Вернитесь, пожалуйста!

Платон отвлекся от грустных мыслей и посмотрел на Веру, как бы возвращаясь в действительность.

— Я тебе сейчас все расскажу! — Платон даже, не заметил, что обратился к Вере на «ты». — Мы возвращались с женой с Шереметьевского аэродрома, провожали ее подругу. Она улетала в Алжир. За рулем сидела жена. Жена обожает водить машину, я-то практически ею не пользуюсь. А жена лихо водит… И уже на подъезде к Москве… А было поздно, темно… Как вдруг дорогу стал перебегать какой-то человек… Жена затормозила… но…

— Он был пьяный? — тихо спросила Вера.

— Мы надеялись… Но экспертиза показала — нет, трезвый!..

В этот момент Виолетта подала коньяк и колбасу.

— Ну вот, мои дорогие… А с горячим придется обождать. Кухня старается.

— У вас телевизор в ресторане есть? — неожиданно забеспокоился Платон.

— При чем тут телевизор? — удивилась Вера.

— Есть или нет? — Платон беспокойно посмотрел на часы.

— В кабинете директора!

— Тогда скорее! — Платон порывисто поднялся.

Вера, недоумевая, повела Платона в кабинет директора. Там никого не оказалось.

Вера включила телевизор.

— Что же он у вас так долго нагревается! — нетерпеливо сказал Платон, снова глядя на часы.

Как всегда, сначала послышался голос. Женский голос:

— Холодные массы арктического воздуха вторглись из Баренцева моря…

Экран вспыхнул, и на нем появилась симпатичная женщина в элегантном костюме. Она водила указкой по географической карте, произнося традиционные слова о циклонах и антициклонах.

— Это моя жена! — представил ее Платон.

— Действительно красавица! — удрученно оценила Вера. — Вы не преувеличивали!

— Так вот, когда это случилось, — Платон продолжал свой рассказ под монотонный голос жены, — с ней, конечно, началась истерика. Она плакала, причитала, потом вдруг сказала: «Я погибла! Меня никогда больше не пригласят на телевидение!» А когда приехала милиция, я вдруг… честно признаюсь, сам от себя этого не ожидал… сказал им, что за рулем сидел я!

— А она что?

Платон поежился.

— Промолчала.

— Значит, приняла как должное…

— Да нет… безутешно плакала…

— После такого любой заплачет… — заметила Вера.

…Вера и Платон танцевали в ресторанном зале.

— Собственная машина… Подруга в Алжир улетает… Жену по телевизору показывают… — с горечью говорила Вера. — Для меня это как жизнь на Луне… А я со столов объедки собираю для поросенка… Чаевые беру… При этом каждый третий норовит под юбку залезть. С официантками вообще не церемонятся. А с вокзальными — подавно…

— Замолчи! — не выдержал Платон.

— Вы даже не заметили, что стали мне тыкать!

— Извините, Вера, пожалуйста. — И Платон продолжал с душой: — Я не представляю, что бы со мной было, если б я вас не встретил. Вы меня просто спасли!

— Ну, ясно. В вашей ситуации вам нужно было, чтоб кто-нибудь подвернулся под руку. Неважно кто…

Вера и Платон продолжали танец. Плафон чувствовал потребность откровенно высказаться.

— Все не так, Вера, не так все. Я вот чувствую, что последнее время живу как-то… суетливо, что ли… Ношусь с репетиции на запись, с записи — на концерт. Деньги все время нужны, деньги, деньги. Киностудия, радио… Хватаюсь за всякую халтуру… Друзей в доме не бывает. На них просто времени нет. Я жену понимаю — неохота ей готовить, посуду мыть. А кто в доме бывает? Только нужные люди. Радости от этого никакой. Дочка своей жизнью живет. Прозевали мы ее. И главное, все время на людях, среди людей, в сутолоке… А в общем-то, один я…

Оркестр сыграл свое и ушел на перерыв.

— Это судьба, — показав на эстраду, грустно улыбнулся Платон, — рояль свободен. Сейчас я буду играть для вас!

Платон отвел Веру к столику, пересек зал и уселся за инструмент.

Не сводя глаз с Веры, начал играть ноктюрн Шопена, и над ресторанным залом поплыли нежные и щемящие звуки.

Вера, тоже не отрываясь, смотрела на Платона. Было очевидно, что он ей нравится и что она растеряна.

Виолетта подошла к Вере, облокотилась о ее стул и тоже прислушалась к музыке.

— Отвали! — сердито прошептала Вера. — Это он для меня играет!