Служебный роман

— Юля, это пассажир, он вчера отстал от поезда. Я его сильно подкузьмила. Я его паспорт в Москву отправила, случайно, ташкентским поездом, а ни в какую гостиницу без паспорта не пускают…

— А какой мне с него навар? — лениво отмахнулась Юля.

— Он на рояле играет, — Вера постаралась продать подопечного подороже, — сногсшибательно!..

Но помочь не смогла.

— Не выйдет. Пианино у нас в ремонте! А в подкидного дурака вы, отставший пассажир, не играете?

— Значительно хуже, чем на рояле! — пошутил Платон.

— На что же вы годитесь? — Юля оценивающе осмотрела Платона. — А впрочем… сегодня никаких дипломатических лиц вроде не ожидается… Ладно, оставайтесь! Разберемся!

Это самое «разберемся» Вере очень не понравилось.

— В чем это ты собираешься разбираться?

— Ты же сама мне его подкидываешь?

— Значит, я подкидыш? — игриво спросил Платон.

— Смотри-ка, Вер, — усмехнулась Юля, — какой он у тебя бойкий воробушек.

Вера прикусила губу.

— Ну, я пошла! Разбирайтесь в чем хотите. — Круто повернулась и ушла не в духе.

Платон придержал дверь и крикнул вслед:

— Веруша, спасибо! Значит, утром увидимся в ресторане?

Вера остановилась, оглянулась, ничего не ответила и снова зашагала дальше.

Дверь захлопнулась.

— У вас с ней что? Клубника с малиной? — На Юлином лице был написан неподдельный интерес.

— Да нет, что вы… — задумчиво сказал Платон.

— Невезучая она… — произнесла Юля. — С вашей стороны намечается как — транзит или задержитесь?

Юля вынула из холодильника бутылку вина.

— Может и задержусь… — как бы размышляя вслух, тихо буркнул Платон. — Может, и нет… Вот завтра проводник ее приедет, который мой паспорт увез…

— Значит, вы про него в курсе?

— Имел такое счастье видеть! — криво улыбнулся Платон.

— Это она от одиночества! — принялась выручать Веру хозяйка интуристовской комнаты. — После того как ее муж бросил, и нехорошо бросил… В Пензе спутался с парикмахершей и по селектору доложил, гад, что из семьи уходит. Вся дорога их разговор слышала. Все не по-людски — не приехал, не повинился. А потом, через два месяца, на коленях приполз, прощения просил. Вера его не приняла. А этот Андрей… Он уже потом возник… — Юля разлила вино по бокалам. — Выпьем?

— Зачем вы меня во все это посвящаете? — сухо заметил Платон; — Меня это не касается!

— Вижу, что касается!

Без стука открылась дверь, и в комнату вернулась Вера.

Юля сразу развеселилась.

— Сейчас будешь врать, что опоздала на последний автобус!

— Вера, я так рад, что вы вернулись! — Платон засветился улыбкой.

— Я вовсе не вернулась, автобус на самом деле ушел! — склочным голосом произнесла Вера.

— Правильно, стой на своем, раз ты такая ревнивая! — продолжала развлекаться Юля и тотчас сделала дружеский вывод: — Так, здесь я теперь лишняя!

— Что за глупости?! — фальшиво сказала Вера.

— Где мне, беспризорной, голову приклонить? — притворно страдала Юля. — Пойду-ка я покемарю в комнате матери и ребенка… — и выразительно добавила: — До утра! Ох, сирота я несчастная!

— Огромное вам спасибо, Юленька! — сказал Платон.

Юля с многозначительным видом прикрыла за собой дверь.

Платон и Вера остались вдвоем.

— Никуда я не опоздала! — сразу призналась Вера, опустив глаза в пол. — Просто не хотела оставлять вас с ней вдвоем! Что вы смотрите? Да, пришла сама. Что вы молчите?

Платон во все глаза смотрел на Веру и почему-то молчал.

— Будете потом вспоминать, как застряли на промежуточной станции и подвернулась там одна официанточка. И завязался с ней романчик! Смешно… В комнате для иностранцев…

Платон все еще молчал.

— Она была, ну, не так чтобы очень… но поскольку делото было проездом…

— Вера, вы себя просто не понимаете… А мне кажется, я знаю вас много лет и понимаю вас… В вас нет того, что я ненавижу… Вы — настоящая! Естественная! Мне с вами легко… Я такой, какой я есть… Мне не надо притворяться… И вот на этом вокзале, смешно сказать, я впервые почувствовал себя свободным.

Вера слушала монолог Платона, и глаза ее излучали нежность.

— Вы себе просто цены не знаете, — взволнованно говорил Платон. — Вы — добрая, вы — красивая… вы… очаровательная… да, да… вы прекрасны!

— Господи! — вздохнула Вера. — Мне таких слов никто никогда не говорил!

Неизвестно, что бы сейчас произошло, вернее, известно, но… неожиданно раздался стук в дверь.

Платон отступил подальше от Веры и раздосадовано сказал:

— Нигде нет покоя!

На пороге с виноватым видом возникла Юля:

— Ребята, караул! Я понимаю, как я не вовремя! Но нелетная погода! Если б вы знали, как я ненавижу нелетную погоду! Сейчас с аэродрома мне доставят их целую стаю. Набегаюсь я тут!..

— Как это все некстати! — вырвалось у Веры.

— Да! — покивала Юля. — Авиация работает возмутительно!

— Что у вас за вокзал! — злился Платон. — Нигде нельзя остаться вдвоем!

— Ну, мы пошли! — сказала Вера.

— Вы пошли! — подтвердила Юля. — Только куда?

— К такой-то… бабушке! — раздраженно сказал Платон. — Куда нам еще деваться, бездомным?!

Они покинули интуристовскую комнату…

…Дойдя до конца платформы, они спрыгнули на землю и зашагали вдоль железнодорожного полотна, вдоль бесконечных рельсов, то сбегающихся вместе, то разбегающихся в разные стороны.