Служебный роман

Вера вскрикнула и принялась тормошить Платона:

— Вставай! Скорее! Уже без двадцати семь!

— Я пропал! Я не успею! — Пробуждение Платона было ужасным.

— Бежим! Я с тобой! — Вера лихорадочно вскочила.

На ходу одеваясь, Платон, а за ним Вера буквально вылетели на улицу и побежали.

— О, черт! — вдруг спохватился Платон. — Я же забыл этот… аккордеон!

— Я его потом доставлю! — пообещала Вера, но Платон уже мчался обратно. Через мгновение он появился с аккордеоном на плече.

Они неслись по улице.

— Ты меня не жди, беги вперед! — говорила на бегу Вера.

— Я быстрее не могу!

— Отдай мне аккордеон!

— Ты что? Ты ведь женщина!

— Я знаешь какие подносы таскаю?

Они оставили позади поселок и торопились сейчас по безлюдной дороге, ведущей в колонию.

— Я останусь жить здесь!

— Где? — не понял Платон.

— В деревне, рядом с тобой!

— У тебя ребенок!

— Я его привезу сюда! Будет северный ребенок!

— Я тебе не позволю.

— У тебя нет права голоса! Ты заключенный.

Они бежали, бежали и на ходу выясняли отношения. Без привычки они быстро устали от бега и выбились из сил.

— Брось аккордеон! — требовала Вера.

— Меня отпустили не к тебе, а за аккордеоном! Ты знаешь, сколько он стоит? Который час?

— Двадцать минут восьмого!

— О Господи! — вырвалось у Платона, и он попытался передвигаться быстрее.

— Слушай, пожалуйста, подай заявление о разводе!

— Прямо сейчас? Или когда добегу?

— Потом. Сейчас у нас нет бумаги и нет времени!

— Ты моя ненаглядная! — нежно сказал Платон и… неожиданно свалился на снег. — Кажется, я уже добежал. Больше не могу!

— А ну, вставай! — прикрикнула Вера. — Что ты разлегся?

— Сил нету! — коротко объяснил Платон.

— Ты — через силу!..

Вдруг на дороге показался газик, который катил в сторону колонии. Вера запрыгала, замахала руками:

— Стойте! Остановитесь!

Газик притормозил. А Платон поспешно достал из кармана зеленую бирку со своей фамилией и пристегнул к ватнику.

Приоткрылась дверца, и из машины высунулся холеный тип, одетый в темное пальто с серым каракулевым воротником, улыбнулся Вере и любезно предложил:

— Прошу вас, снежная королева, садитесь!

— Спасибо большое! — поблагодарила Вера. — Вас сам Бог послал. — И позвала: — Платон, вставай! Мы спасены! Поехали!

Платон приподнялся, но холеный тип изменился в лице и брезгливо поморщился:

— Заключенных не возим!

Он подал знак водителю, и газик укатил.

Платон и Вера растерянно глядели ему вслед.

— Черт с ним! — безнадежно вздохнул Платон. — Пусть мне впаяют новый срок! Бежать я больше не в состоянии!

Вера схватила Платона за плечи и стала приподнимать.

— Ну-ка, вставай! Живо! Хочешь, чтобы я тебя лишних два года ждала?

Платон, пошатываясь, встал, поднял аккордеон, Вера помогла взвалить его на плечо. Совершенно неожиданно, Платон припустился довольно резво — откуда только силы взялись. Вера, оступаясь и проваливаясь в снег, едва поспевала за ним.

Но сил Платона хватило ненадолго. Он снова едва волочил ноги. Наконец не выдержал, уронил аккордеон и пошел дальше, не оглядываясь.

— Миленький! — послышалось Платону сзади. — Хороший мой! Единственный! Я тебя так люблю! Пожалуйста! Иди поскорее! Осталось совсем немножко! Чуть-чуть! Ты замечательно идешь, только медленно!

— Который час? — прохрипел Платон.

— Еще семь минут! — подбадривал сзади добрый голос Веры. — Смотри, смотри какая красота — вон уже твой забор виден!

— До него еще очень далеко… Все бессмысленно… Я все равно не успею! — Платон оглянулся и увидел, что Вера плетется сзади, сгибаясь под тяжестью аккордеона. — А ну, отдай!

— Я сама!

Платон с трудом отнял инструмент и заковылял дальше.

…Тем временем в исправительно-трудовой колонии, куда так рвался Платон, заключенные уже выстраивались на плацу для утренней проверки…

…А на дороге Платон снова упал и от отчаяния уткнулся в снег.

— Вера, беги и скажи, что я здесь!

Вера сделала несколько неровных шагов и… свалилась, заплакав.

— У меня не идут ноги!..

…На плацу дежурные офицеры пересчитывали узников, которые были разбиты на несколько групп…

Вера и Платон, обессилевшие, лежали на снегу в нескольких шагах друг от друга. Буквально в ста — ста пятидесяти метрах от них виднелась заветная тюрьма.

— Как обидно, — плача, сказала Вера.

— По-моему, я умираю. Сколько времени?

— Мы уже опоздали на две минуты! — прошептала Вера и, собравшись с силами, закричала сквозь слезы, пытаясь привлечь внимание караульного на сторожевой вышке:

— Эй, скажите там… Он здесь!.. Рябинин здесь!.. Эй, на вышке!..

— Я здесь! — орал Платон. — Здесь я… Я не опоздал!..

— Он нас не слышит!

— То, что не в зоне, его не касается, — прошептал Платон.

И тогда Вера предложила последнее:

— Играй!

— Что?

— Играй. Только поскорее! И громко!

Платон понял. Дрожащими руками он стал расстегивать футляр аккордеона. Вера подставила ему свою спину, он прислонился к ней и начал играть.

— Громче! — умоляла Вера. — Громче!

В колонии заканчивалась утренняя проверка. Дежурные офицеры по очереди докладывали старшему:

— Проверка сошлась!

— Проверка сошлась!

А третий офицер доложил:

— В четвертом отряде проверка произведена. Отсутствует один!

Старший помрачнел.

— Кто?

— Рябинин!