Служебный роман

…Голодный академик, слегка хромая, брел по улице. Это была какая-то особая улица, ибо буквально на каждом шагу здесь торговали чем-то съедобным: пирожками, фруктами, бутербродами, мороженым, кондитерскими изделиями, молочными продуктами, орехами и всякой прочей снедью.

Каштанов шел, останавливаясь около каждого лотка, и глотал слюну. Он очень хотел есть, но денег не было ни копейки.

Все съестное выглядело аппетитно, и это еще больше усиливало голодные муки профессора и лауреата.

Антон Михайлович остановился около дверей закусочной, которая называлась просто: «ЕДА». Из дверей пахло чем-то очень вкусным. Каштанов понюхал и решительно вошел внутрь. Его бедственное материальное положение объяснялось просто: с одной стороны, у него был принцип — никогда не одалживать денег, а с другой стороны, доктор ставил своеобразный эксперимент — сможет ли он прожить в своей стране, не имея ни гроша в кармане.

Было бы несправедливым, если бы наши герои, то есть Антон Михайлович и Джекки, больше никогда не встретились. Но судьба была к ним благосклонна или, наоборот, неблагосклонна, это зависит от точки зрения. Настырная судьба в лице авторов распорядилась так, что оголодавший Каштанов забрел в то самое кафе, где уже перекусывали Джекки и ее оператор Владик.

Антон Михайлович держался независимо. Он взял пластмассовый поднос, поставил на него пустую тарелку и зашел за перегородку. Там на витрине были расставлены разнообразные кушанья. Народу в кафе было предостаточно, но поскольку Каштанов вроде бы никак не мог выбрать себе блюдо по вкусу, он всех пропускал к кассе.

Джекки, которая смачно уплетала за обе щеки, поначалу не обратила никакого внимания на «предмет» своих поисков. А потом вдруг сделала стойку, ибо поняла, что забредший в закусочную посетитель — Каштанов. Надо заметить, что Тобольская была не только лихой журналисткой, но и везучей. Известно, что зверь всегда бежит на ловца. В данном случае зверем был хирург, а ловцом — папарацциха. Конечно, встретить в многомиллионном городе именно того, за кем охотишься, особая удача, однако, признаемся честно, если бы не усилия авторов, может, той встречи и не случилось бы.

В этот исторический момент Каштанов как бы невзначай взял маленькую кругленькую булочку и тотчас целиком запихнул ее в рот. Никто не обратил на это внимания.

Кроме Джекки. Ее опытный репортерский глаз засек кражу.

А в это время Каштанов, дожевывая первую булочку, так же небрежно прихватил вторую.

Джекки толкнула локтем Владика и прошептала:

— Быстро сними вон того дядю! Скрытой камерой!

Владик нагнулся, схватил камеру и мигом сообразил, что лучшая позиция для скрытой съемки — это находиться под столом. Он плюхнулся на пол и начал снимать «того дядю».

А «тот дядя» взял третью булочку, и этот воровской акт был уже запечатлен на видеопленку.

Владик был хроникером экстра-класса. Его камера всегда находилась в боевой готовности, и поэтому он успевал зафиксировать то, что многие его коллеги упускали, ибо долго раскачивались.

Естественно, в визир телекамеры оператор видел происходящее не в цвете, а черно-белым. Режиссер, в случае если по нашей повести снималась бы цветная кинокартина, наверняка показал бы кадр, где академик трескал краденое, именно в черно-белом изображении. Это монохромное вкрапление придало бы цветной ленте дополнительную элегантность, если хотите, своеобразный визуальный шарм. А впрочем, возможно, постановщик фильма до такого изыска и не дотумкал бы, но это его дело…

Джекки приблизилась к пожирателю булочек и поздоровалась с нарочитой приветливостью:

— Добрый день, Антон Михайлович!

Вор понял, что его разоблачили, и тотчас подавился похищенным.

— Разрешите! — сказала Джекки и, не дожидаясь ответа, хорошенько постучала горемыку по спине.

Тот проглотил застрявший кусок и поблагодарил:

— Спасибо большое! Вы у меня лечились? — Антон Михайлович пристально вгляделся в лицо молодой женщины. — Я вас где-то видел.

— Это у вас такое хобби — воровать булочки? — Джекки пыталась разобраться в ситуации.

Ответ был предельно искренним:

— Денег нет, а есть хочется.

— У вас нету даже на булочку? — поначалу не поверила Джекки. — У знаменитого хирурга?

Каштанов виновато развел руками:

— Все деньги ушли на гостиницу.

— Вам не у кого одолжить, у вас нет друзей?

— Ни при каких обстоятельствах я денег не одалживаю, это мое правило!

— Но заначка у вас должна быть.

— Заначка? — пожал плечами доктор. — У меня ее никогда не было.

— Но ведь вы женаты?

— Конечно.

— Муж без заначки — это не мужчина. — Джекки невольно повторила формулировку жены.

— Ой, вспомнил! — воскликнул вдруг Антон Михайлович. — Так вот как она меня обозвала. — И грустно закончил как бы про себя: — Правильно я на нее обиделся…

— Давайте я вас покормлю обедом! — предложила журналистка. — Выбирайте что хотите!

— Но я в долг не беру! — сопротивлялся Каштанов.

— Ну хорошо, а подарки вы принимаете?

— Тоже нет.

— А милостыню?

— Подайте академику… — пропел Антон Михайлович. — Хорошенькое дело!