Служебный роман

Капитан проверил у летунов крепление парашютных строп и строго распорядился:

— Делаем так: вы принимаете позу «кенгуру».

— Какую позу? — не поверили своим ушам Каштанов и Джекки.

— «Кенгуру». Объясняю: вы, девушка, прижмитесь к нему спиной, а вы, мужчина, обнимите ее крепко сзади и держите. Когда трос натянется, ни о чем не думайте — прыгайте! И вот вы уже в воздухе! Все понятно?

— Все! — хором ответили влюбленные.

— Я пошел! — сказал капитан. — Будьте готовы!

Пока капитан заводил старенький катер, а тот чихал, стонал и кашлял, к Каштанову примчался сын. Момент он выбрал, прямо скажем, малоподходящий.

— Папа, срочно дай сто пятьдесят долларов! Я проигрался…

— Не дам! — отказал отец. — Во-первых, у меня их нет…

— А что же мне делать? — в отчаянии воскликнул Никита.

— Ты уже большой мальчуган, выкручивайся!

Катер сдвинулся с места, стропы натянулись.

Джекки и Антон Михайлович побежали к краю.

— Может, дать ему денег? — крикнула на ходу Джекки.

— Нет, — не согласился доктор, — пусть проигрывает то, что сам зарабатывает.

Вслед за воздухоплавателями, оттолкнув Никиту, помчался Владик. Влюбленные взлетели в воздух, а безутешный страдалец закричал:

— Не улетай без меня, Джекки!

Каштанов и Джекки парили над водными просторами, над рыбаками на лодках и рыбаками на берегу, над островами и островками, над старинным монастырем.

Джекки восторженно глядела на раскинувшиеся внизу просторы.

— Какое невероятное ощущение!

— Да, чудесно, — поддержал Каштанов, от страха зажмуривший глаза. — Но вообще-то я боюсь высоты! Панически боюсь!

— Вы что, дразните меня? — не поверила спортивная Джекки.

— Какое там! — воскликнул перепуганный доктор. — Помираю от ужаса! Просто жуть какая-то!

— Зачем же вы тогда полетели?

— Н-н-не знаю, — заикался Антон Михайлович. — Ради тебя… хотел бы-бы-быть на высоте!..

— А мы на высоте! — воскликнула Джекки.

— Я не в том смысле… соответствовать хотел… — И вдруг Каштанов завопил: — Караул! Спасите!

— Антон, держи себя в руках! — прикрикнула Джекки, которая находилась в своей стихии.

Каштанов нашел в себе силы пошутить:

— Лучше я буду держать тебя!

И он еще сильнее обнял любимую.

Неожиданно ветер стих. Перегруженный парашют обмяк и стал валиться вниз.

— На помощь! — орал Каштанов. — Мы тонем! Помогите!

Летуны мягко шлепнулись в озеро.

— Держись за меня! — прокричала Джекки, вынырнув из воды. — Ты где? Я тебя вытащу!

— Рядом с тобой! — голова Антона Михайловича тоже показалась на поверхности, и он схватился за Джекки. — Я хорошо за тебя уцепился. Но… ноги мои стоят на чем-то твердом.

В этот момент в небо с площади Крушина взлетел праздничный фейерверк. Разноцветные шутихи на несколько секунд освещали озеро, наших героев, стоявших по грудь в воде, и гасли.

На смену погасшим взлетали новые огни. Из города доносились радостные крики толпы, музыка духового оркестра и треск пиротехнических залпов.

— Я тоже стою! — засмеялась Джекки. — Это, очевидно, мель. Отпусти меня!

— Не отпущу!

— Как же мы тогда освободимся от этого чертова парашюта! — резонно возразила Джекки.

Они начали избавляться от строп.

Подплыл катер и в нескольких метрах от них остановился.

— Ребята, вы как? — прокричал капитан. — Залезайте на катер. Я вас отвезу обратно.

— Спасибо, не надо! — отказался осмелевший Каштанов. — Нам и здесь хорошо.

Они уже отцепились от парашюта и, обнявшись, побрели к берегу.

Фейерверк закончился. Наступила тьма.

— Ты действительно не умеешь плавать?

— Как топор! И воды тоже боюсь! — И Каштанов добавил обеспокоенно: — А вдруг мы попадем в глубокий омут?

— А тебе не кажется, что мы уже в омуте? — намекнула Джекки.

— Оказывается, в тихом омуте водятся не черти, а пленительная ведьма.

— Понимаю, смокинг, даже мокрый, обязывает к политесу, — ласково улыбнулась ведьма.

Так они и передвигались, по-прежнему обнявшись, до самого берега, до которого было уже совсем близко.

Джекки сказала:

— Главное, ты не утонул, я спасла тебе жизнь!

И доктор Каштанов, облепленный песком и илом, стоя по колено в воде, ответил с абсолютной убежденностью:

— Да, Женя, ты действительно спасла мне жизнь.

— А ты ради меня совершил подвиг! Я это понимаю.

Потом они, опять обнявшись, брели по берегу к фанерному пристанищу лодочника.

«Утопленники» вошли в вагончик.

Стояла светлая ночь, когда все: землю, леса, воду, небо — обволакивает блеклый полусвет.

Из вагончика вышла Джекки. Она несла груду мокрой одежды. Развесила на веревке смокинг, рядом повесила сушить белую рубашку, носки, галстук-бабочку, трусы… Потом, оглядевшись по сторонам, — никого не было видно, — Джекки стащила с себя куртку и брюки… тоже укрепила на веревке… затем, опять оглядевшись, сняла промокшее белье… ее тело смутно белело в полутьме.

Джекки вернулась в вагончик. Входя, она повернула выключатель на двери, и фонарь на причале погас.

На озеро упал туман, окутал все вокруг — и лес, и причалы, и пристанище лодочника.

Утром проснулось солнце.

Его лучи пробились сквозь туман и высветили берег, белье, все еще сохнувшее на веревке рядом со смокингом, проскользили по крыше вагончика и заглянули в крошечное оконце.