Служебный роман

В прокуратуре имелась специальная комната, где содержались арестованные, которых привозили на допрос.

Милиционер отпер дверь. Николай Сергеевич вошел, хозяйски огляделся, сел на стул и приказал:

— А теперь, Петя, запри меня здесь!

— Зачем? — с любопытством спросил милиционер.

— Я арестован!

— За что это вас? — засмеялся милиционер.

— За грабеж! — кротко признался Мячиков.

— А где постановление об аресте? — продолжая улыбаться, спросил Петя, уверенный, что следователь шутит.

— Сейчас я его выпишу! — Мячиков расстегнул портфель, достал из него бланк и принялся заполнять.

Увидев, что Николай Сергеевич на самом деле вписывает в бланк свою фамилию, милиционер перепугался и побежал за Федяевым. Он влетел в кабинет начальника и с порога отрапортовал:

— Разрешите доложить, товарищ прокурор! Следователь Мячиков арестовал сам себя!

Глава двадцатая

— Завизируйте, пожалуйста! — Мячиков протянул Федору Федоровичу заполненный бланк.

Федяев стоял в дверях арестантской, с ужасом глядя на узника-добровольца.

— Не смотрите на меня так, — добродушно продолжал Николай Сергеевич, — я абсолютно нормален. Я более нормален, чем когда бы то ни было!

— Выйдите отсюда! Вы злоупотребляете служебным положением! — Федяев не знал, как образумить старика.

— Я не выйду отсюда до суда! — мягко сказал Николай Сергеевич.

Прокурор зашел в арестантскую и потянул Мячикова за рукав, намереваясь вытащить упрямца силой.

— Рукоприкладство запрещено законом! — язвительно напомнил следователь, изо всех сил держась за спинку стула.

— Хорошо! — Федор Федорович махнул рукой. — Тогда сидите здесь сколько влезет! Только вы, Петя, не вздумайте его запирать!

— Испугали! — улыбнулся Мячиков. — Я могу сидеть и незапертым!

Так он и сидел в арестантской комнате. Дверь была не заперта, стражу не поставили, голову наголо не брили, тюремной одежды не выдали… Мячикову не нравилось, как он сидел!

Слух о небывалом происшествии мгновенно облетел всю прокуратуру. Время от времени в арестантскую заглядывали сотрудники и спрашивали у Мячикова, кто сочувственно, а кто насмешливо:

— Сидите, Николай Сергеевич?

— Сижу себе потихоньку! — отвечал Мячиков.

Наконец появился судебный психиатр.

— Вас я давно жду, Петр Ефимович! — приветливо встретил его заключенный.

Доктор дотошно осмотрел Николая Сергеевича и, к собственному удивлению, установил, что никаких отклонений от нормы в сторону сумасшествия у пациента нет!

Наступило обеденное время.

При виде сослуживцев, которые резво устремились в буфет, Николай Сергеевич почувствовал острый приступ голода. Сидеть-то он хотел, но объявлять голодовку не собирался.

Мячиков выглянул в коридор и позвал дежурного милиционера:

— Почему мне не несут обед?

— На вас у меня нет талонов! — ответил Петя.

— Но я хочу есть!

— Пойдите пообедайте, кто вам мешает? — посоветовал Петя.

Но Николай Сергеевич опасался, что если он покинет место предварительного заключения, то Петя воспользуется этим, запрет комнату и больше Мячикова в нее не впустит.

— Петя! — еще раз позвал Николай Сергеевич. — Если тебя не затруднит…

Когда милиционер подошел, Мячиков протянул ему рубль:

— Принеси мне, пожалуйста, обед! Только скажи им, что для меня. Тогда они мясо дадут без подливки.

— А компот брать? — мрачно спросил милиционер.

— Лучше кисель! — сказал арестант и добавил: — Учти, Петя, что я плачу за обед в первый и последний раз. В тюрьме всегда сидят бесплатно!..

Петя выполнил ответственное поручение, принес арестанту заказанный обед, и Мячиков с аппетитом принялся за еду.

Петя вздохнул и направился к своему рабочему месту, читать Сименона. По пути милиционера окликнул Воробьев:

— Где Мячиков?

— За решеткой, — показал Петя. — Обедает!

Услышав голос друга, Николай Сергеевич поспешно прикрыл дверь и запер ее изнутри на крючок.

Воробьев подбежал к двери арестантской комнаты и, как и предполагал Мячиков, с силой подергал ее. Но крючок держал крепко, и дверь не поддалась.

— Что ты здесь делаешь, Коля? — страдальчески крикнул Валентин Петрович и ухватился руками за решетку окна.

— Сижу за решеткой в темнице сырой! — попытался шутить Мячиков. Он уже расправился с мясом и теперь приступал к киселю, сваренному из вишневого порошка. — Кто тебя вызвал на подмогу? Федяев?

— Зачем ты так поступил? — продолжал Воробьев.

— Помнишь, ты сам учил меня говорить только правду?

— Но всему есть предел!

— Для правды нет предела! — убежденно произнес Николай Сергеевич. — Я хочу остаться честным человеком.

Я пошел преступным путем и должен понести наказание. Петя! — крикнул Мячиков, выглядывая в коридор. — Забери, пожалуйста, посуду.

— Но мы не сделали ничего плохого! — сказал Воробьев.

— Это тебе только кажется.

Сквозь прутья решетки Мячиков просунул грязные тарелки. Но для стакана отверстие было слишком узким. Открыть дверь при Воробьеве Мячиков не решился.

— Ладно, пусть стакан останется… — сказал он.

— Ну вот что, — решительно произнес Валентин Петрович после ухода Пети, — впусти меня! Я останусь с тобой и разделю твою участь. Это будет справедливо.