Служим Отчизне

Очень многому научили нас наши командиры. Только позже я смог оценить решительность Владимира Ильича Ленина, который смело привлек к службе в Красной Армии десятки тысяч офицеров. Мне хочется напомнить его слова: «Вы слышали о ряде блестящих побед Красной Армии. В ней работают десятки тысяч старых офицеров и полковников. Если бы мы их не взяли на службу и не заставили служить нам, не могли бы создать армии»[1].

Понятно, не все старые офицеры оправдали доверие, некоторые перебежали на сторону белых, но те, что остались, честно служили Советской власти. В течение многих лет мне пришлось сталкиваться со старыми офицерами, которые учили меня, были моими командирами, и о большинстве из них я вспоминаю с глубокой признательностью за хорошую науку.

Конечно, по духу своему новая армия в корне отличалась от старой. Да и не могло быть иначе. В Красной Армии не стало антагонистического классового расслоения, которое существовало между барами — командирами и «холопами» — солдатами, со всеми вытекающими отсюда последствиями.

И здесь снова хочется вспомнить о комиссарах-коммунистах, роль которых в те годы была огромна. В «Инструкции для комиссара полка в действующих частях», принятой в 1919 году, говорилось: «Комиссар полка является политическим и нравственным руководителем своего полка, первым защитником его материальных и духовных интересов. Если командир полка является главою полка, то комиссар должен быть отцом и душою своего полка…»

Школу я окончил в первой десятке. Нам выдали командирский оклад, обмундирование.

На выпускном вечере начальник школы, бывший подполковник старой армии, сказал много напутственных слов о службе и, между прочим, посоветовал, как надо вести себя в общественных местах. Он говорил и о выправке, и о вежливости, и о выдержке командира, о том, что девушкам не нравятся скупые и неряшливо одетые, и под конец добавил:

— Если зашли в театр, ходите не по одному, а по нескольку, в дверях не толпитесь, подождите, пока все сядут, и тогда только входите. Разговаривайте негромко, но с усмешкой и браво. Тогда все девушки обратят на вас внимание, да и публика подумает: «Вот это командиры!»

По существовавшим тогда правилам командирами взводов нас не ставили до тех пор, пока мы не пройдем стажировку.

Я попал на стажировку в запасную бригаду к начальнику пулеметной роты бывшему штабс-капитану Соцкому.

Он очень вежливо принял меня и сказал:

— Я вижу, старшина, что вы хорошо окончили школу и, конечно, знаете устав лучше меня. Так что прошу вас об одном — чтобы был порядок в казармах, в столовой, повсюду.

Действительно, уставы я знал. Казалось, делаю все как надо. Командую день, другой, на третий появляется в казарме Соцкий. Вынул белый чистый носовой платок и провел им под нарами, под матрацами. На моих глазах платок стал серым.

Уходя, Соцкий заметил:

— Наведите порядок.

Кажется, сделали все, что надо, вымыли под нарами до такой чистоты, что платочек у Соцкого, сколько ни три, останется белым. Выбили матрацы.

Через несколько дней снова зашел Соцкий. Под нары и под матрацы даже не заглянул, а нашел новые наши промашки и уже строже спросил:

— Старшина, когда наведете порядок?

Так повторялось раз пять, а потом пришел и сам показал нам, как надо наводить порядок, предметно поучив, что следует знать уставы не только на словах, но и уметь их с умом выполнять.

В один из августовских дней 1920 года подходит ко мне командир 1-го пулеметного взвода, бывший унтер-офицер старой армии Боков. Мы с ним очень дружили, хоть было в то время Бокову больше сорока лет.

— Ванька, пойдем со мной.

— Куда?

— Собирай вещи, пойдем.

Был он человеком очень опытным, и я его во всем слушался. Вещички собирать недолго — две рубашки да пара нортянок. Пришли мы с ним на пристань Ростова-на-Дону. Там к нам подошел Соцкий, выдал проездные документы, деньги, и мы отправились в Азов. Только на пристани я узнал, что направляют нас командирами пулеметных взводов в 124-й стрелковый полк 14-й дивизии имени Степина. Дивизия переправлялась на Кубань для уничтожения банды Хвостикова, бывшего царского офицера, опиравшегося на наиболее зажиточные слои казачества. Но там мы повоевали недолго, и нас направили в Нагорный Дагестан громить банды имама Гоцинского.

Революция в национальных районах встретила особенно много трудностей, которые придали ей более затяжной характер. Это было связано с отсталостью местного населения, малочисленностью промышленного пролетариата. Прикрывая свою классовую цель лозунгом защиты национальных интересов, эксплуататорская верхушка нерусских национальностей повсеместно выступала против социалистической революции. На национальных окраинах находили прибежище изгнанные из центра контрреволюционные силы. Здесь они формировали свои «национальные» полки. Империалисты, используя это обстоятельство, всеми силами помогали «национальным буржуазным правительствам» оружием, обмундированием, деньгами.