Служу Советскому Союзу 3

— Я вон от водки отказался, а он не может отказаться от еды… ну и прожорливый попаданец попался. Говори, чего узнал.

Я вздохнул и начал говорить. Рассказал, как проследил за Ворониным, как загипнотизировал его и вызнал про человека с кличкой Граф. Также сказал, что они с друзьями болтали про какой-то угон самолета.

— Про угон самолета, говоришь? — задумчиво проговорил Зинчуков.

— Ага, вот только как его угонишь-то, если рамки высветят всё оружие, — хмыкнул я в ответ. — Тем более, что такой молодняк, как эти… Да ну, их же сразу запалят.

— Про какие рамки ты говоришь, добрый молодец? — почти ласково спросил Зинчуков.

Я едва не хлопнул себя по лбу. Вот же черт! А ведь и точно, сейчас никаких рамок нет. Это в моём будущем тебя сто раз просветят, проверят, даже заставят воду выбросить при переходе через рамки, а тут… В это время советские аэропорты еще не оборудовали металлоискателями и рентген-аппаратами для досмотра багажа.

— В твоём будущем никакого угона не было? — спросил задумчиво Зинчуков.

— Ну, вообще-то был. Но он был так бездарно организован, что обошлось почти без жертв, а угонщиков почти всех спеленали. Двое точно остались живы, а вот другие двое…

— То есть их было четверо, — снова мягко спросил Зинчуков.

— Четверо, — выдохнул я.

— И какого это было числа?

— Второго ноября из аэропорта Быково, — отрапортовал я.

— То есть, через два дня? — кивнул Зинчуков. — Что же, время ещё есть. Так что давай, ешь пельмени и рассказывай, что помнишь.

— Ты думаешь, что…

— Я не думаю, я предполагаю. Если ошиблись, то хорошо, но, на всякий случай надо проверить! Рассказывай!

Глава 27

Подмосковный аэропорт Быково был по обыкновению полон. Люди прилетали, улетали, ожидали своей очереди на посадку. Кто-то читал газеты, кто-то листал журналы, кто-то штудировал книги. Несколько человек столпилось возле двух пожилых мужчин, которые играли в шахматы.

Да, игра в шахматы была для Советского Союза одной из областей культуры, средством активного отдыха трудящихся и воспитания молодёжи. Баталии на черно-белых досках разворачивались там, где находилось подходящее относительно спокойное место. В газетах и журналах зачастую печатали задачи для тренировки ума.

Вот и сейчас мы с Зинчуковым остановились возле игроков, сделав заинтересованные лица. Да, пусть наши заинтересованные лица были обращены в сторону игроков, но вот глаза обшаривали зал в поисках искомых людей.

Когда в четверг, первого ноября, вся четверка дружно не явилась на занятия, я попросил Тамару сделать контрольные дозвоны каждому из компании Дамирова. Конечно, она удивилась подобной просьбе, но я слегка надавил на неё гипнозом, и девчонка поверила в то, что нам двоим смертельно необходимо рассказать ребятам про домашние задания.

По всем адресам сказали, что ребята отсутствуют. Кто-то уехал в деревню к бабушке, кто-то ускакал на слет юных комсомольцев, а Дамиров и вовсе отправился на какое-то собрание писателей. Тамара со смешком тогда сказала, что раньше Рафаэль пытался что-то кропать, но лучше всего у него получалось передирать чужие произведения и выдавать их за свои. Да ещё и восторженные отзывы писал сам себе, правда, под чужими фамилиями. Когда же его спалили за подобным написательством, то он тут же переобулся в воздухе и сказал, что не знает ни ЛисуАлису, ни Чир Кима, ни прочих людей, которых можно было легко распознать.

Да, писать самому себе хвалебные рецензии, а потом с гневными отповедями под чужими масками набрасываться на тех, кто написал что-либо плохое о твоем произведении… Это такое себе, но Дамиров таким способом пытался снискать себе славу, но вместо славы оказался подвергнут насмешкам и заслужил почетное звание «графоман».

В издательствах не профаны сидят, они сразу почуяли гниль и не преминули выставить эту гниль под лупу общего внимания.

Но вот бывший графоман и любитель западной музыки в своих модных джинсах отправился покорять Запад. Или сделать попытку угона самолета, чтобы хоть разок глотнуть «желанный воздух свободы», насквозь пропитанный запахом напалма и горящих вьетнамцев. Ну да, не хотелось этому пацику щеголять в уродливых туфлях фабрики «Луч» и шелестеть брюками фабрики «Большевичка». Хотелось качества и красоты…

Не хотелось быть советским студентом, да и друзей подбил на противоправные действия.

А может и не сам это сделал, а под влиянием неизвестного Графа?

Этакая фигура за кулисами, которая рулит процессом. Этакий гроссмейстер, который расставляет шахматные фигуры так, как ему удобно…

Мы следили за людьми, входящими и выходящими из аэропорта, но пока что не видели наших «друзей». Они почему-то запаздывали.

Намедни мы примчались в Москву, и я сразу предложил отправиться к Леонову. Да, Евгений Павлович должен войти в положение и посоветовать профессионального гримера. Мы решили загримировать по крайней мере меня, чтобы Дамиров и его компания не смогли раскрыть свой крах раньше времени. Забегая вперед, могу сказать, что не ошибся в Леонове.