Слышащая (СИ)

Бабушкин ответный жест говорил, что она в порядке, но я сомневалась всё больше – её как будто била мелкая дрожь. Я решила, что узнав от Инны Валентиновны, что мне придётся работать ночью, она переживала из-за этого. Я поспешила успокоить её и сказала, что, возможно, даже успею вздремнуть в лаборантской, хотя и не рассчитывала на это. Но к моему удивлению у бабушки не было ни единого возражения – она только кивнула.

– Ба, с тобой точно всё хорошо? – ещё раз переспросила я.

Бабушка снова кивнула и отмахнулась от дальнейших расспросов. Я знала, что недавно руководство НИИ поднимало вопрос об её уходе на пенсию – это стало для нас громом среди ясного неба. Бабушка не представляла жизни без работы, так что с тех пор, как это случилось, она была сама не своя. Поэтому увидев её такой опустошённой, я решила, что эта тема, возможно, вновь была затронута кем-то из вышестоящих, и это могло выбить её из колеи. Вскоре бабушка ушла домой, и я осталась в лаборатории одна.

Глава 3. Другая частота

Запястье, о котором, волнуясь за бабушку, я успела забыть, вновь заныло, и я решила, что хладагент, вероятно, вызвал у меня аллергию, попав на кожу. Мне снова вспомнился разговор с альбиносом: эхо, которое я отчётливо слышала, но не могла объяснить, не давало мне покоя.

Устроившись за столом я придвинула к себе ноутбук и вышла в интернет. Гугл-поиск по свойствам хладагента подтвердил, что при длительном контакте его пары способны вызывать слуховые галлюцинации. Возможно, причина загадочного эхо была в этом, ведь в хранилище я надышалась порядочно. Я вновь отхлебнула кофе, но он уже успел остыть и годился разве что для того, чтобы быть слитым в горшок с кактусом – единственным растением в лаборатории, которое недопитый кофе и холод сделали практически неуязвимым: он круглый год радовал глаз своим вечнозелёным окрасом и даже иногда цвёл.

Взглянув на часы я сообразила, что давно пора было возвращаться к эксперименту, а ещё, что – несмотря на радужные перспективы, нарисованные для бабушки, – спать мне в ту ночь не придётся. Не велика потеря – обычно, стоило мне лечь в постель, как рой бесполезных мыслей атаковал со всех сторон, так что к утру я зачастую не могла с уверенностью сказать, спала ли вообще. Тем более, что никогда не видела снов.

Вкрутив, наконец, многострадальные клапаны на места, я запустила криоустановку. К моей радости, равномерный гул заработавшего двигателя возвестил о том, что мои старания не пропали даром. Всю ночь я следила за работой установки и записывала результаты измерений, одновременно готовя расчёты.

Темпы таяния подлёдной мерзлоты в Арктике оказались не такими уж катастрофическими – века три-четыре она продержится. Так что вероятность апокалиптического сценария, которая так взволновала нашу профессуру, мала, и сенсацию на грядущую конференцию директор НИИ не привезёт. Все переполошились из-за подлёдных запасов метана: на дне Северного Ледовитого океана под километровыми слоями мерзлоты они очень велики. Уже сейчас из-за постепенного таяния подводных льдов метан выходит на поверхность, но опасения учёных вызывает не постепенный, а массовый выброс метана, ведь газ в таких объёмах способен отравить атмосферу Земли, сделав её непригодной для жизни. Мои расчёты говорили, что для массового выброса нагрев мерзлоты должен возрасти в сотни раз, а этого не предвидится, даже если ни одна страна мира не будет соблюдать ни Киотский протокол, ни другие договорённости по климатическим изменениям. Отчёт был готов аккурат к началу нового рабочего дня.

Ночью меня поддерживали кофе и пирожки, которые Надя заботливо захватила из столовой в обед, предугадывая, какая весёлая ночь мне предстояла, но силы мои были на исходе. Я уже готова была упасть на диван в лаборантской и забыться хотя бы на несколько минут, когда заметила на лабораторном столе открытую ёмкость с хладагентом. И как только я могла забыть о нём? Надо было вернуть его в хранилище, пока от повышенной температуры он не пришёл в негодность.

Рабочий день начинался в девять, но большинство сотрудников обычно появлялись на работе не раньше десяти утра, поэтому по пути в хранилище я никого не встретила. Тем неожиданнее оказалось то, что едва войдя туда я поняла, что внутри кто-то был. Резкий звук разбившегося стекла, донёсшийся из глубины помещения, заглушил щелчок замка закрывшейся за мной двери, поэтому моё появление в хранилище, очевидно, осталось незамеченным.

Я хотела пойти на звук, но услышав приглушённые голоса, доносившиеся, как мне показалось, из пространства между стеллажами, замерла и прислушалась. Голоса звучали как будто сквозь какие-то щелчки, но я не могла разобрать ни слова. Стараясь двигаться бесшумно, я приблизилась к месту откуда, как мне казалось, шёл звук, и выглянула из-за боковой стенки стеллажа. То, что я увидела, повергло меня в шок.