Смайлик на асфальте

— Это все она! Она Гришеньку извела! За дочь с сыном отомстила! — комкая платочек, выла Загоскина. — Разберитесь, ваше превосходительство, Христом богом прошу, господин начальник, не дайте злодейке остаться безнаказанной!

— Разумеется, сударыня, мой долг изобличить злодея, только у меня нет ни одного доказательства преступления.

— Есть! — жарко перебила меня Загоскина. — Доказательства есть! Вдова главного юрисконсульта Министерства путей сообщения госпожа Деларова рассказывала, будто Вольская ей сама заявила, что не успокоится, пока не отомстит за дочь. И пусть ей потом гореть в аду. Да-да, прямо так и сказала! А жена присяжного поверенного Лосского намедни говорила, что графиня искала помощи у известной гадалки, и та будто бы обещала свести ее с нужными людьми из фармазонов.

— Масонов, — машинально поправил я.

— Без разницы! — отрезала Загоскина, шмыгнув носом. — Все одно — нехристи и злодеи. А как только Гришеньку убили, так Вольская ни с кем больше словом не перемолвилась, как воды в рот воды набрала.

В Петрограде уже с полгода ходили слухи о тайном обществе, секте убийц, которым удавалось творить злодеяния, оставаясь в тени. Но, во-первых, мифические тайные общества были не по моей части, мне хватало вполне реальных убийц и воров, а, во-вторых, для мартинистов, иллюминатов и прочих теософов в полиции был выделен специальный департамент. Заниматься слухами мне было не с руки, хватало более насущных проблем. Но сказал я другое:

— Напрасно, голубушка, вы придаете значение всяким слухам, обычно они вздорны. Но я обещаю вам разобраться.

С этими словами я вызвал секретаря, который проводил девицу к выходу, а я отдал распоряжение следователю проверить сказанное. Не то чтобы слова несчастной невесты заронили во мне сомнения, сомнений у меня не было. Представить, будто графиня — женщина пожилая, степенная, могла силой загнать молодого здорового мужчину в петлю, я не мог. Кроме нее у незадачливого жениха было достаточно недоброжелателей — обманутых им девиц было немало. Да и промышленник Загоскин — отец невесты, человек жесткий и физически крепкий — вполне мог приложить руку, придавив дочкину зазнобу, дабы предупредить ее дальнейшие разочарования в супружнике. Только все эти измышления были лишними — самоубийство не вызывало сомнений. Следствие было проведено со всем тщанием, на какой только был способен столичный сыск.

Но я еще раз просмотрел материалы следствия.

На всякий случай Топилин вернулся домой около семи часов вечера, после этого часа к нему никто не приходил. Хозяйка квартиры жила в этом же доме на втором этаже, и пройти к жильцу на третий этаж так, чтобы она осталась в неведении, было совершенно невозможно. Хозяйка клялась, что услышала бы скрип ступеней даже во сне, спала она чутко. Дворник находился в дворницкой безотлучно, заперев черный ход на ночь. Остальные жильцы тоже никого не видели. Окна квартиры плотно закрыты, и открыть их снаружи не представлялось возможным. На всякий случай были опрошены все жильцы дома. Алиби оказалось у всех, правда, к жильцу на третьем этаже днем приходил деловой партнер господин Шталь, но когда они закончили с делами, и Шталь ушел, Топилин еще не вернулся. Будучи допрошен, Шталь утверждал, что с Топилиным знаком не был, а больше никто из посторонних в дом не входил.

С чистым сердцем я оставил это дело, погрузившись в расследование других преступлений, требующих безотлагательного внимания. А вскоре меня срочно вызвали в Егоровские бани.

На Большом Казачьем переулке перед зданием бани дежурили двое городовых. Завидев меня, один из них тут же бросился ко входу и с силой забарабанил кулаком в дверь.

— Открывай, его высокоблагородие прибыли! — зычно рявкнул он.

— Запёрли, — добавил другой, распахивая передо мной дверь, — а то ведь сбегут, пока суть да разбирательство.

В вестибюле царила полная неразбериха. Обычно степенный швейцар нынче потерянно мял фуражку. Ковровая дорожка на лестнице сбита, пальма у входа едва ли не вывернута из кадки.

— Где труп?

— Пожалуйте сюда, ваше высокоблагородие, — широким жестом пристав показал на лестницу.

— Несчастный случай, исключительно несчастный случай-с. У нас такого никогда не было-с, — бормотал управляющий, семеня впереди меня.

— Личность установили?

— Так точно, ваше высокоблагородие, — гаркнул пристав, и понизив голос, шепнул: — Поручик Казарин, сын генерала Михал Иваныча Казарина, утонул-с.

— В бане?

От изумления я даже остановился. Конечно, без происшествий в бане не обходилось. И головы в кровь разбивали, поскользнувшись на обмылке, и шайками дрались, не поделив скамью, а уж сколько часов и портмоне было украдено — не сосчитать, но утопленников на моей памяти не встречалось. А тут еще и генеральский сын.