Смартфейс

Вокруг только грязные кочки, которые ей ни о чем не говорят. Нужна информация, она уже готова спрашивать дорогу у покрытых лишайником пней, вокруг которых лежат коровьи лепешки с вьющимися над ними мухами. Надо ли обходить это поле или срезать? Трава вытоптана в обоих направлениях; она выбирает один путь, но теряет след и возвращается на прежнее место. После следующей калитки снова поля. Адреналин заставляет ее идти дальше, но поля кажутся бесконечными, она не идет, а скорее спотыкается, горло сжимает страх. Что делать людям, оказавшимся здесь? Единственный путь – продолжать идти, думает она, а потом свернуться где-нибудь и уснуть. Достаточно ли тепло на улице, чтобы спать под открытым небом? Не замерзнет ли она насмерть? Она застегивает тоненькую курточку, не обращая внимание на боль в ногах.

Последнее облако приобретает желтовато-серый цвет, ветер уносит его прочь, появляются одна-две яркие звездочки. У следующей калитки она бессильно опускается на землю. Земля клейкая, мягкая, словно глина для творчества, примятая множеством сапог. Ей уже все равно, пусть одежда испачкается. Что теперь делать, вернуться на остановку? Она прошла уже не одну милю. Она готова продать смарт-очки, лишь бы увидеть знак. Лишившись умных гаджетов, с чем ты остаешься? У нее даже нет смарт-браслета, который подсказал бы, переживет ли она эту ночь.

Среди шороха насекомых и последних трелей птиц она онемевшими негнущимися пальцами дергает молнию на сумке. Первое, что ей попадается из одежды, – это пара красных шерстяных носков, которые мама связала ей еще несколько лет назад из очень толстой пряжи, идеально в качестве временных перчаток. Дрожа, она пытается подбодрить себя, кидая камешки в лужу в форме следа от ноги. Хлюп. Этот звук завораживает. Когда камешков больше не остается, она заставляет себя поднять глаза на луну, почти полную, словно мячик для пинг-понга, плавающий в черной воде. Почему она здесь? Она никогда никуда не уходила, тщательно все не спланировав. Теперь беспокойство о том, что она появится у Гейл без приглашения, не вызывает ничего, кроме смеха. Все привычные мыслительные процессы притупляются здесь, так далеко от дома.

Она смотрит на свои согнутые колени, теребит замерзшими пальцами, темнота становится угрожающе осязаемой. Ее снова накрывает волна ломки по гарнитуре: токсичное ощущение, словно тело ей не принадлежит и она смотрит на себя сверху. Целая вечность прошла с тех пор, как она села в автобус, не подумав даже предупредить маму или хоть кого-нибудь еще, куда она едет. В этом мире, где все можно отследить, она потерялась бесследно. Она всегда втайне надеялась, что именно это сделала Руби.

Она убежала.

Луна словно покрыта белоснежной морозной коркой, руки и ноги Фрейи постепенно немеют. Лишь когда ее веки начинают слипаться, впереди раздаются шаги тяжелых сапог, шлепающих по грязи, таких больших, словно они принадлежат великану. Из горла девушки вырывается дрожащий крик. Она прижимается спиной к кусту боярышника.

– О-ох! – незнакомец смотрит под ноги. – У меня чуть сердце не остановилось.

Он не такой огромный, как ей показалось поначалу, хотя ноги у него и правда большие. Она видит тонкую бородку, обрамляющую его лицо, на котором выделяются широко раскрытые глаза; Фрейя чувствует сильный запах пива, когда мужчина хватается за грудь и выпускает облачко пара изо рта.

– Я заблудилась, – хрипит она.

– Ты же знаешь, что сидишь прямо в грязи? – Его голос звучит удивленно, слегка по-ребячески. Они неуверенно смотрят друг на друга. Мужчина протягивает ей руку и помогает встать. – Или ты хочешь остаться тут?

Фрейя с трудом поднимается на ноги.

– Нет, конечно же.

– Ладненько, – говорит он и несильно пожимает ей руку. На его лице читается любопытство. – Хочешь выпить? Сидр такой крепкий, тебе вмиг голову снесет.

– Я пыталась найти деревенскую общину, вы не знаете, где это? – Или любая гостиница, хочется добавить ей, но ее смарт-счет пуст. Мужчина, придерживаясь за изгородь, вытаскивает сапог из грязи; кажется, он немного навеселе, но лицо его светится.

– А-а, да сегодня твой счастливый день. – Он берет ее за локоть и почти по воздуху переносит через лужу, широко шагая, отпуская странные комментарии, которых она почти не слышит, но явно что-то о процентном содержании алкоголя. Он идет так быстро, что у Фрейи сбивается дыхание, но, добравшись до следующей изгороди и пробравшись сквозь небольшую рощицу, она с облегчением видит, что они почти на месте. Впереди мягко светятся деревенские огни, в какой-то сотне метров. Они проходят мимо нескольких курятников, откуда-то слышится топот копыт из стойл. Фрейя гадает, что это: какая-то общая ферма, где производят собственный йогурт и сидят на истрепанных креслах?

Раздается хлопок, и ее лоб обжигает болью. Черное стекло рикошетит, и она отшатывается.