Смартфейс

Есть и другие крыши, некоторые из них связаны с этим главным садом веревочными мостами. Ветер катит к ногам девушки потерянный кем-то горшок с растениями. Поблизости нет перспективных кандидатов. Массивное облако заслоняет солнце, и иллюзии Фрейи начинают увядать. Если все вело к неудаче, то почему смартфейс был так воодушевлен этой прогулкой? Ветер раздувает волосы девушки в разные стороны, и она дрожит. Лучше бы осталась дома.

Облако больше не загораживает солнце, поэтому на обратном пути через сад Фрейя замечает, что петунии снова поменяли свой цвет. Слева от девушки кто-то притаился, наполовину затененный ивовой перегородкой. Человек одет в толстовку лаймово-зеленого цвета, лицо спрятано под капюшоном. Если это не женщина, то очень хилый мужчина. При ближайшем рассмотрении фигура определенно женская, а толстовка вязаная. Женщина пользуется небольшой лопаточкой, чтобы облегчить посадку бобовых растений, одно за другим. Затем незнакомка разрезает шнурки, чтобы подвязать побеги к опоре. Руки работают уверенно, большие пальцы вдавливаются в почву. Она не слишком большая, но и не слишком маленькая. Но ноги Фрейи превратились в корни, и она не может двигаться.

14

Фрейю словно околдовали. Она должна была бы бежать к Руби, выкрикивая ее имя, а вместо этого просто стоит на месте. Слова по привычке слетают с губ:

– И что теперь? Что мне делать? – но ответа, конечно же, нет. Время, когда она может просто так слоняться здесь, не обращая на себя взоры окружающих, подходит к концу. Рука тянется к зеленому капюшону и стягивает его, с лопаточки падают комочки земли. Сердце Фрейи вот-вот вырвется из груди.

– А, ты вернулась, – говорит женщина, улыбаясь. Лицо ее румяное, обветренное и вполне настоящее, складки вязаной ткани морщатся вокруг шеи. Она бросает лопаточку, из-под древних джинсов торчат оголенные колени. Незнакомка поднимается. И тут Фрейя узнает ее, это совсем не Руби. А освобожденная из колодок пленница.

– Как прошло свидание? – спрашивает она.

Это наносит сильный удар, но на удивление внутри Фрейи что-то словно разжимается. Единственное, чего она совсем не ожидала почувствовать, – так это облегчения.

– Свидание?

– Ты сказала, у тебя свидание, – женщина пожимает плечами. – Совсем недавно.

– Ой, извини, – Фрейя пытается привести в порядок свои растрепанные волосы, чтобы можно было нормально все видеть. – Ты Гейл. Как твоя нога?

Гейл поднимает ее, обувь болтается на пальце ноги, демонстрируя ушиб на предплюсне.

– Намного лучше, спасибо. Как прошел твой вечер?

– Хотела бы вычеркнуть его из своей памяти.

– Все было настолько хорошо? – Смех женщины эхом разносится по крышам. Фрейя поднимается еще на дюйм-два, становится легче. Когда Гейл подходит ближе, девушка видит, что ее подбородок измазан землей, и может уловить аромат яблок – в том месте, где работала женщина, лежат две маленькие сердцевины плодов. – Что привело тебя сюда?

– Не знаю. – Фрейя придерживает руками развевающуюся юбку, ей кажется, что по сравнению с Гейл она одета слишком нарядно. – Думала, что кто-то, кого я знала, может быть где-то здесь. Кто-то, кого я давно не видела.

Гейл наклоняется, прижимая руку к уху:

– Кто?

– Никто. Так, глупость.

– Глупость – сажать все эти бобы, когда собираешься переезжать отсюда. – Молодые листья саженцев закрыты, словно руки, сложенные в молитве. Обдав их душем из лейки, она считает растения, а затем давит волокнистые ящики для посева семян.

– Ты была здесь на суперлуние?

– Конечно, была и пыталась уберечь свои овощи от людей. Осторожно! – Шипы крыжовника зацепились за юбку Фрейи, и Гейл наклоняется, чтобы отцепить ее. – Я не настаиваю, но мы могли бы поговорить в более теплом местечке. Чашечку чая? Или тебе нужно идти?

– Лучше в тепле, – она соглашается почти без колебаний и не жалеет о своем решении. Миролюбивое уединение Гейл, кажется, подходит к концу. Несколько других садоводов тоже кладут инструменты, потягиваются и прекращают свою работу. Посевы нужно оставить на время, чтобы они впитали влагу. Шагая по платформе, Фрейя замечает, как в нескольких словах рассказывает о Руби, девушка все еще хранит микроскопическую надежду на то, что приемная сестра сбежала сюда из современного Лондона. Удивительно, но Гейл живо ее поддерживает.

– Всякое может быть, – настаивает она. – Некоторые люди на самом деле сливаются с местным окружением… у нас, должно быть, живет множество пропавших без вести.

К тому моменту, когда они ступают на брусчатку, силы Фрейи окончательно восстанавливаются, энергичная болтовня ее спутницы двигает их вперед. Вернувшись в туристический район, Гейл останавливает молодого человека и описывает ему Руби, но в ответ он лишь пожимает плечами. Есть нечто особенное в том, что проблему Фрейи воспринимают всерьез. Ей так и хочется схватить Гейл за руку и сказать: