Смейся, паяц!

Это нас убедило в его честности, договор был подписан, деньги ему выданы и… больше мы его не видели и не слышали: телефоны в Араде не отвечали, письма возвращались – он поменял адрес и замёл следы, как опытный подпольщик. Конечно, можно было начать розыск, нанять адвоката, подать в суд, но ни я, ни моя команда этим никогда не занимались и заниматься не хотели. Да и было не до того: проведение фестиваля, приём и проводы гостей, огромные долги, которые надо было как-то погашать… Словом, Сергей Олейник к списку своих удачных мошеннических авантюр приписал и эту.

Я много лет искал опытных директоров и в редакцию «Балагана» и в Центр Юмора. Желающие были, но, в основном, неумейки или прохиндеи, которые рассчитывали на лёгкий заработок. Я с радостью встречал каждого, возлагал на него большие надежды, разочаровывался, печально расставался и снова радостно встречал следующего кандидата в директоры. Миша Кислянский, имевший большой опыт работы с людьми, каким-то внутренним чутьём ощущал проходимцев. Он тщетно пытался меня предостеречь, ему это не удавалось, и он терпеливо ждал, пока я сам в этом не убеждался и не приходил к нему с традиционным «Ты был прав».

Но когда появился Юрий Гримблат, даже Миша сказал: «Это тот, кто нам нужен». Молодой, красивый, обаятельный, выходец из Молдавского города Бельцы, он пришёл к нам с целым пакетом интереснейших идей и предложений, которые мы тут же приняли и дали ему «зелёную улицу» для их осуществления. Спустя дня два, он привёл познакомить со мной свою будущую секретаршу. «У нас нет денег для её зарплаты» – сказал я. Но он заверил, что начнёт платить ей из своих денег – она согласна ждать, пока появится ставка секретарши. Потом ещё привёл какую-то семейную пару, которая будет работать в кафе, готовить, подавать, убирать и зарабатывать там деньги. И её и их он представил как своих давних друзей и гарантировал их порядочность и деловые качества. Мы поверили ему, и эта доверчивость нам очень дорого стоила. Помимо чеков, которые мы выписывали для проведения задуманных им акций, он наодалживал денег и у меня, и у Иры, и у остальных сотрудников редакции, он так истово взывал к нашему состраданию и умолял спасти его (то хозяин квартиры выгонял его за неуплату, то его грудной ребёнок заболел смертельной болезнью, и так далее, и так далее…), что ему невозможно было отказать. Эти деньги ни мы, ни бухгалтерия Центра больше никогда не видели, как не видели и самого Юры. Потом стали приходить разные люди и предъявляли Юрины расписки о том, что он получил от них для Центра Юмора энную сумму денег. Они показывали и копии своих чеков, которые выписывали ему. Естественно, мы тут же с ними рассчитывались, если на нашем счету не было денег – отдавали свои. Но самое страшное мы узнали потом.

Через месяц после его исчезновения пришла «секретарша» и потребовала вернуть ей сорок тысяч шекелей, которые она дала ему для передачи Каневскому как взятку, чтобы её приняли на работу. Он заверил её, что покроет эту сумму за два месяца, а дальше пойдут большие заработки.

Когда первый шок прошёл, я спросил её:

– Откуда у вас такие деньги?

– Он помог мне получить ссуду в банке.

– И вам просто так дали такую ссуду?

– Не просто, а под гарант моей квартиры.

– Господи! У вас же её заберут! Пусть ваш муж найдёт его и вернёт эти деньги!

– У меня нет мужа.

– Но вы же с Юрой друзья?

– Я его знаю всего две недели – он нашёл меня через фирму по трудоустройству.

Назавтра вернуть деньги потребовала и приведенная им семейная пара, которую он тоже нашёл через фирму и выдурил у них двадцать тысяч опять же «на взятку» для Каневского.

От этого потрясения весь наш коллектив долго не мог прийти в себя. Особенно всем было жалко доверчивую «секретаршу» – этот мерзавец знал, что она живёт только с матерью, в доме нет мужчины, который бы разыскал его и набил ему морду, поэтому он её так подставил.

Конечно, мы все пошли в полицию, описали всё это, оставили всякие письма и заявления, но, к сожалению, израильское законодательство оставляет столько лазеек для жуликов и проходимцев, что процесс их нахождения и наказания очень долог и им часто удаётся ускользнуть от заслуженной кары. Больше никто из нас о нём не слышал, наверное, удрал в какую-нибудь «заграницу». Но до сих пор при упоминании города Бельцы, у меня волосы встают дыбом, и я категорически отказываюсь встречаться с выходцами оттуда, да поймут они меня и простят!