Смейся, паяц!

Конечно, я понимаю, что он прав, но всё равно ворчу.

Что касается популярности, то Лёня вернул её на новом витке: израильтяне узнали его и полюбили как актёра «Гешера» и за роли, сыгранные в израильских фильмах, а выходцы из бывшего СССР снова увидели его в продолжении сериала «Следствие ведут Знатоки» (вышло ещё десять серий) и в телепередачах, которые он вёл на русском канале телевидения, и которые, благодаря ему, стали популярны.

...

Но самое главное, он сберёг свой уникальный талант приобретать и сохранять друзей: у него их много, в Тель-Авиве, в Москве, в разных городах, в разных странах, которые искренне любят его, приглашают, принимают и участвуют во всех его семейных торжествах, прилетая из самых далёких стран. Этот удивительный талант он унаследовал от нашей мамы: как магнит, притягивать к себе хороших людей и дорожить ими.

Я уже писал, какая кричащая тоска была в его глазах тогда в Москве, в аэропорту, когда мы прощались – потом я понял: это в них отражалась моя печаль и боль предстоящей долгой разлуки.

Как я благодарен Господу за то, что он вернул мне брата, и, я верю, теперь, до конца наших дней мы будем рядом!

И

з

журнала «БАЛАГАН»

СЛОВО РЕДАКТОРА: «СВОЁ ДОМОЙ»

«Я ехал со скоростью штрафов пятьсот шекелей в час. Я очень спешил в аэропорт: мои приятели покидали страну и улетали в Канаду. Их отлёт не был неожиданностью – все эти годы семью сотрясали вулканические раздоры по любому поводу, объединяло их только недовольство жизнью в Израиле: они ругали и жару, и дожди, и арабов, и правительство. Глава семьи категорически заявлял, что Израиль – страна жуликов и проходимцев. Он так настойчиво ждал, что его обманут, что просто грех было его не обмануть. И его обманывали, и не раз… Он писал письма во все инстанции, во все ЦК всех партий. Однажды даже написал жалобу в ООН, но она попала в ООП и ему прислали сочувственный ответ Арафата.

Жена его была постоянно недовольна качеством продуктов: «Не тот сыр! Не те помидоры! Я ничего не могу взять в рот!». Но, очевидно, всё же совершала насилие над собой: когда она приехала, её можно было продеть в игольное ушко, а когда месяц назад на экскурсии у бедуинов её взгромоздили на верблюда – у того сразу выровнялась спина. Но всё равно она не прекращала жаловаться на плохой обмен веществ, ибо в Израиле её вещества не на что менять.

Дед в той жизни был каким-то крупным политработником и жил своим величием в прошлом. Он постоянно рассказывал, как, будучи в Москве, защищал Белый Дом. Эти рассказы с каждым днём обрастали всё более душераздирающими подробностями. (Кстати, я заметил, что количество тех, кто защищал Белый Дом, уже приближается к количеству тех, кто нёс с Лениным бревно на субботнике).