Смеющийся Пеликен Наумов Евгений

первый попавшийся шатер… Все вещи здесь были приятного розового цвета, но разбросаны

в ужасном беспорядке. На них лежал толстый слой розовой пыли. Под ногами хрустели

розовые мусор и объедки. Немытая посуда покрыта розовой грязью. Здесь было много

розовой еды.

Яри объяснила, что забытые никого не угощают, ни с кем не целятся – ведь не помнят о

таком обычае. Путешественники сами принялись за еду. Она оказалась действительно

вкусной и обильной, так и таяла во рту, словно воздушная, но не насыщала. Не успели они

отдохнуть после сытного обеда, как снова почувствовали сильный голод и набросились на

еду. Но сколько ни ели, чувство сытости не приходило.

Вскоре все разъяснилось. В земле забытых не было ни зверей, ни птиц – все живое

распугали они своим беспрерывным гудением-говорением. Не росли съедобные коренья –

под розовым снегом оказалась голая розовая земля. Когда, наговорившись всласть, забытые

засыпали, их сменяли могущественные шаманы – еду и одежду они добывали прямо из

воздуха, говоря таинственные заклинания. Так же строили и жилища: произносили

заклинания, и появлялись воздушные розовые шатры.

Розовая еда не насыщала, одежда не согревала, в жилищах стоял промозглый холод. Но

забытые были всем довольны – уже давно привыкли и не замечали неудобств.

Одетые в пышные розовые одежды, братья сидели на пышных розовых постелях и

внимали пышным розовым женщинам, которые тесным кольцом окружили их. С трудом они

приучились пропускать мимо ушей все, что беспрерывно говорилось вокруг. Не пристало

настоящему человеку слушать пустопорожнюю болтовню, в которой нет ни единого слова

истины. Настоящий человек говорит тогда, когда есть что сказать, а если говорит так много, где берет столько слов? Это всегда их удивляло. И с некоторых пор Виютку и Анику все

чаще стали ввязываться в споры с жителями, пытаясь раскрыть тайну их бесконечного

словоизвержения. Однако сколько ни вдумывались в сказанное, никакого смысла найти не

могли.

Яри постоянно предупреждала:

– Очень опасно слушать их – разум для такого неприспособлен.

Смеющийся Пеликен Евгений Наумов

Как-то Виютку спросил забытого, зачем тот живет, и бесконечно долго слушал

разглагольствования о снежинке, лежащей у него на плече. Не выдержав, смахнул снежинку

и ушел.

Удивительна была и семейная жизнь забытых. Женщины не помнили своих семей, своих жилищ и каждую ночь устраивались ночевать в другом шатре. Детей у них не было, как и у лишних, но здесь это никого не огорчало. Забытые не пели песен, не рассказывали

сказок, не шутили, потому что даже шуток не помнили. Все, что происходило с ними, тут же

забывали. Они говорили только о том, что видят, и красочно описывали все вокруг.

Путешественники задерживались – напрасно надеяться, что забытые покажут им

дорогу через свою землю: они не отвечали даже на простые вопросы. Они и сами не

спрашивали ни о чем, а если задавали вопросы, то пустые, не требующие ответов.

Однажды братья прибрели к закрытым жилищам шаманов, за ними незаметно

следовала Яри. Шаманы говорили только тогда, когда все спали. После этого возле их

шатров вырастали горы еды и одежды, которые жители разбирали, проходя мимо.

Юноши остановились неподалеку и стали наблюдать, как жители селения оживленно

рылись в кучах изобилия, выбирая то, что нравится. Пищу они забирали с собой или ели тут

же, небрежно раскидывая куски, а старую одежду сбрасывали и напяливали новую. То что

было брошено, через некоторое время исчезало, растворялось в воздухе. Женщины вертелись

в обновках, а остальные осматривали их, обмениваясь пустыми замечаниями. Над толпой

стоял непрерывный гул.

Юноши еще раз подивились мудрости Сверху Сидящего: на такое пустое племя не

тратилось ничего полезного. Забытые все получали из воздуха, и все в воздух уходило.

Яри заметила, как Виютку подмигнул Анику, а тот кивнул ему в ответ. Они явно что-то

затевали, ничего никому не говоря. В этот вечер она долго не спала, напряженно

прислушиваясь к тому, что происходит в пологе братьев. Но оттуда не доносилось ни звука.

Девушка заснула лишь под утро.

Проснулась она от непонятного испуга. Что-то было не так.

Вдруг она поняла: тишина! Не слышалось бесконечного гудения забытых, особенно

оживленного по утрам, когда они спешили к шаманским кучам. Лишь иногда кто-то

бормотал или вскрикивал да раздавалось глухое шарканье ног и скрип снега. Яри выскочила

из шатра и замерла пораженная!

Вокруг бродили растерянные, молчаливые жители, глядя себе иод ноги и напряженно

морща лбы. Кучи изобилия возле шаманских шатров исчезли. На том месте сидели на

корточках братья и блаженно улыбались, прислушиваясь к тишине.

– Даже звенит в голове, – пожаловался Виютку. – Эй, почему вы не говорите?