Смех сквозь слёзы. Юморески от Чичера Колымского

–Ты…хмырь… Позови Дамку. Я хочу с ней погулять. А не то сейчас снесу к чертям собачьим весь забор вместе со столбами. – Охламон просунул голову в дыру и слегка пошевелил ею. Петли заныли грудным ребёночком, и в лад им жалостливо затрещал штакетник. Звуки образумили Охламона. Он отпрянул от дыры. Зато Жулет наполовину высунулся через дыру, тряся бородёнкой, залебезил:

–Чего ты…Чего ты испугался…Заходи…Она вон с Анзором шашни водит…– Жулет вышел к Охламону, дружелюбно помахивая хвостом и преданно заглядывая ему в глаза. – Не бойся… заходи… Смотри как я это делаю, – и он стал проворно скакать туда и обратно, туда и обратно. Он делал это с превеликим удовольствием, потому что в голове уже имел план, как облапошить разом обоих соперников.

Если Охламон очутится по ту сторону забора, Анзор очумеет от злобы. На стороне Охламона сила, у Анзора – дури на десятерых: будет биться до последнего издыхания, ни за что не уступит. Дамка усекла замысел Жулета (вот оно женское коварство!), лукаво ухмыльнулась и подмигнула ему, мол, в любом случае в накладе не останемся. Оно и действительно, зачем ей Анзор с Охламоном?! По – теперешней жизни пронырливые в цене: детишки пойдут деловые, наподобие Чубайса и Березовского.

План Жулета сработал точно. Охламон аккуратно протиснулся в дыру ( чего не сделаешь ради любви!). Китка приподнялась на петлях, нудно вереща: «аккура – атней!!! Ссссорвусь же!»– но не сорвалась, а буквально повисла на честном слове, затая в себе угрозу в любой момент сорваться и прихлопнуть кого ни попадя.

Зенки Анзора налились всеми цветами радуги. Так бывает у южан. («Кров гарачий»). Шаровой молнией метнулся он на Охламона. Клубком покатились собачьи тела мимо крыльца к сараю, шипя и швыркоча, как яичница на перегретой сковородке. Слюни так и брызнули по сторонам. Началась битва не на жизнь, а на смерть. Драчунов уже водой не разлить.

А что же Дамка с Жулетом?

Тех тоже водой не разлить! Они предались той любви, которой могут предаваться только одни собаки: клещами не оторвать друг от друга.

Вскоре драчуны образумились и вдруг(!) увидели, что их наглым образом «надули»: не только «сливки были уже сняты, но и горшки перебиты». Анзор с Охламоном, опешив, на мгновение замерли. Не сговариваясь, оба разом вцепились в загривок обольстителю, – только шерсть столбом. Бедный Жулет! Обычно его выручали ноги и сейчас спасли бы, кабы не «прицеп» в виде Дамки, державший его, как якорь.

Скорее всего разъярённые друзья по несчастью разорвали бы Жулета, но тут угрожающе заскрипела избяная дверь: хозяин, услышав возню во дворе, решил посмотреть, что за шум. Застигнутые врасплох, герои кинулись в рассыпную. Первым покинул двор Анзор(«горячий кров быстро стынет»).За ним бежал Охламон, забыв про осторожность.(Злопамятная калитка до поры до времени продолжала таить угрозу. Ждала только случая.) Охламон пулей рванулся в дыру, калитка сорвалась и прихлопнула… Жулета, бежавшего последним. На бедного Макара все шишки! А всё из – за чего? Непомерная хитрость. Не зря говорится, на хитрую…В общем вы меня поняли. С умом нужно всё делать! С у-мо-м!

«Хмырь» иль Вась – Вась

(Рассказ соседа)

–Да-а-а-а! Каких только чудес не бывает на свете. У нас на деревне жил Хмырь. Прозвище у него было такое. Теперь-то он – кум королю и сват министру. Не иначе как Василь Васильевичем величают, хотя за глаза кличут Вась – Вась. А был бомж-бомжом, пил беспробудно, вечно грязный ходил, небритый, с «фонарём» под глазом и разбитыми губами. Теперь у него «Форд». Черный. Блестит, как сопля на дороге. А ведь бывало с утра ни свет ни заря, он трётся около продовольственного магазина. ( Теперь это модно: весь день гуртом торчать у магазина, выклянчивая у прохожих покупателей рубль или два на пиво). Так вот какой-то «фордовый» парень дал Хмырю целую бутылку водки. Вдвоём с дружком они расположились в сквере на лужайке. Стакан гранёный всегда при них, карамелька и бутылка,– что для счастья ещё нужно. Хряпнули по чуть-чуть, загрызли карамелькой. А бомжи они же слабенькие. Сто граммов,– и он уже готов. Дружок Хмыря тут же отрубился, повалившись на траву. Сам Хмырь с посоловелыми глазами сидел и раздумывал: «Налить ещё или подождать». Налил полстакана, хотя голова была тяжела, как чугун,– нужны были усилия, чтобы её держать, а тем более, ею вертеть. В глазах туман сгущался.