Смех сквозь слёзы. Юморески от Чичера Колымского

–А я тебе что говорил??!…Начато следствие… заведено уголовное дело… – с досадой в голосе муж передразнивает кого-то.– Ворон ворону глаз не выклюет,– муж переворачивает газету, смотрит на последней странице кроссворд. Портрет в траурной рамке молча обозревает вагон с пассажирами.

–Смотри, с чего ходишь, козёл!– В конце вагона молодые люди играют в карты.– Или тебе всё по барабану?!

Опять тяжело гудит дверь. Входит очередной «коробейник».

–Граждане, я на минутку задержу Ваше внимание,– показывает несколько томиков книг в яркой обложке.– Классики зарубежного детектива.– Обещанная минута внимания превращается в получасовой рассказ о достоинствах книги, но «коробейника» никто не слушает. Шесть человек рабочих- строителей, соорудив из чемоданов и сумок походный столик, «соображают», «обмывают» удачно подвернувшийся калым.

–Смотрите, какая смешная фамилия у корреспондента,– закусывая, говорит молодой рабочий, тыча пальцем в газету.– Бутузов!

–Ну и что ты нашёл смешного?– спрашивает огненно вихрастый парень, снимая обёртку с куска колбасы.

–У него имя начинается с буквы «Е», – молодой парень сует под нос вихрастому газету, тыча пальцем в открытую страницу.– Прочитай вместе и быстро.

Рыжий громко читает и смеётся. Смеётся заразительно, раскатисто, так, что полвагона оборачиваются в его сторону.

–У нас во взводе служил сержант по фамилии Ебуков,– дождавшись тишины, сказал мужчина в армейском бушлате.– А в санчасти был санитар Стограмович.

–Таких фамилий полно. У нас в УРСе работал товароведом Сутрапьян,– говорит ещё кто-то. И пошло и поехало. Вспомнили грузина Похмелидзе, украинца Наливайко, русского Бздюкина. Тут же поляк Череззаборногузадерищенский.

–Опять ты с шестёрки ходишь! – кричит картёжник.– Ну, что за козлетон??!

Мужики строители уже по третьей «пропустили» и всё перебирают смешные фамилии. Тут маленький старикашка, чтобы его хорошо было видно, встаёт ногами на сиденье, начинает рассказывать:

–В коридоре одной конторы две сотрудницы Света и Маша разговаривают друг с другом. Мимо проходит третья и здоровается со Светой.

–Кто это?– спрашивает Маша Свету.

–Лена Пшеничка, из планового отдела практикантка,– уточняет Света.

–Пшеничка-а!??– удивлённо переспрашивает Маша. – Да я бы с такой фамилией удавилась.

Старичок держит театральную паузу, чтобы вокруг малость угомонились, и говорит:

–Фамилия самой Маши была Ко-бы-лян-ска-я.

Снова хохот, грохот дверей, «коробейники».

Траурный портрет убиенной женщины грустно взирает на всё происходящее. Ей теперь всё равно, куда несётся эта масса: в тартарары или до нужной остановки.

«Не могу-у-у-у-у-у!»– визжит гудок электрички и тонет в снежном хаосе.

Хоть волком вой

Жил себе у нас в деревне Егор Попов до восьмидесяти годов. Тихо, мирно. Особо не высовывался: держался в сторонке, не мешая другим жить. Так бы, глядишь, и умер незаметно, будто свечка затухла. Не-ет. Её, судьбу- то, не переиначишь. Она вона какие коленца выкидывает. Устроила ему под конец жизни фейерверк.

-Егорушка, ты ба съездил в раён  што-ля,– надоумила утром на днях старуха. За безумолчный её язык Егор звал свою Анюту Молотилкой. Молотит, молотит языком без остановки.

-Чаво я там забыл? – огрызнулся Егор, не отрываясь от телевизора. Шла трансляция кубка Дэвиса. Старик давно пристрастился к теннису, повидав игру Марата Сафина. (Настоящий Российский Мужик: под настроение гору на бок своротит к чертям собачьим).

-”Чаво, чаво”,– передразнила старуха, протирая насухо вафельной утиркой вымытые тарелки.– Зачавокал…Что ж ты- мужик, а наравне со мной пенсию получаешь. Я всю жизнь уборщица.... Ты- то вон сварщиком Колымскую электростанцию строил… скока лет яйца морозил, а получаешь что?

-Ну, завела свой барабан,– буркнул себе под нос Егор и уж погромче усмехнулся .– Твоя молотилка сегодня на ремённом приводе али на цепном?

-Сам ты цепной…только не скажу кто,– обиделась старуха.– Ему дельное,  – он артачится. Вон Путин в телевизоре когда ещё обещал прибавить северянам…

При фамилии президента Егор посерьёзнел. Не потому, что президент. Нет. Просто, как мужик, Путин ему нравился. Без пышных лозунгов, наперекор недоброжелателям в самой  России и, особенно,  на Западе, Путин по кирпичику, по гвоздику восстанавливает былую мощь страны,  разваленную бывшими  мудаками – правителями. Горбачёву, считал старик, вообще не надо было из комбайнёров лезть в президенты: доверь чудаку член  хрустальный он  его, не думая,  расколотит. Развалить такую страну!– это тебе не огрехи понаделать в колхозе Ставрополья. Уж так хотелось мужику затесаться в историю Отечества рядом с Петром Великим, с Лениным, со Сталиным.

А на Ельцина вообще глаза бы не глядели: пил и пил, пил и пил. Скока можно? Как увидишь его  с экрана, ну  хоть закусывай. Стыдоба!