Смех сквозь слёзы. Юморески от Чичера Колымского

А этот, теперешний президент- мужик, что надо. Ясное дело, выпивает (как же без того), но с умом. Сам- то Егор не ангелом жил. Бывало, схлестнётся с кем- ни будь получку обмыть, или какую круглую дату отметить,– чуть тёпленьким приползал домой. Теперь- то уж шалишь…– друзья все повымирали,– давненько не выпивал. Одному  как-то без интересу, а так чикалдыкнул бы стакашек, для разговорчику.  Правда, втихаря, чтоб старуха не вынюхала. Уж больно она печётся о его здоровье. Всё в книжках вычитывает, чем да как его, Егора, кормить, чтоб не потревожить язву (сувенир с Колымы крепко прижился).

– Вона Нюрочка  Слепкова хвасталась,– ей прибавили аж двести рублей,– назидательным тоном продолжала старуха, не глядя на мужа. Она всегда так делала. Будто у неё где-то внутри патефонная пластинка крутится, а старуха только рот открывает, озвучивает, что на пластинке- то записано. Всё у неё выходило складно, без запинки,  не ошибалась. И не придерёшься, и не возразишь,– говорила по  делу. Не мытьём, так катаньем заставляла Егора делать по-своему. А он и не возникал. Долго молча слушал и смотрел, пока Марат не  выиграл (не будь его,– наши  продули бы!). На радостях Егор  засобирался. Достал из-за портрета сына документы, завернутые в пакет, сунул в боковой карман пиджака.

-Да смотри не схлестнись там с кем-а-а,– наказывала Анюта, будто чуяла неладное. Сняла прилипшую к рукаву пиджака белую нитку, доверительно глянула на мужа,– табе пить не идёть,– глаза делаюца как у замороженного судака, страх аж взглянуть.

-На какие это я шиши схлестнусь? Скажешь то жа…-буркнул Егор.

-Свинья грязи всяда найдёть…– отмахнулась старая.

В районном центре Егор нашёл четырёхэтажное  здание, в котором когда-то размещалась школа. Была когда-то замурзанная, с обвалившейся штукатуркой, с разными росписями на облупившихся стенах типа: «Тут был Вася». Теперь фасад сиял коричневым кабанчиком. У входной двери на стене слепила глаза размером метр на метр бронзовая вывеска, на которой затейливым курсивом значилось:    ”ПЕНСИОННЫЙ ФОНД”.

Не умей читать, Егор подумал бы, что он – в Белокаменной, а не в районном центре, попал в министерство каких-то там цветных металлов..

-Вот они, где наши денежки- то!– невольно сорвалось с языка Егора, и правая рука сама собою указала на бронзу, ослепившую старика. Егор крепко зажмурился  и на мгновение застыл, вроде как протянутой рукой шарил дверь.

-Дедушка, вход здесь,– откуда ни возьмись, явилась расфуфыренная дамочка средних лет, сильно надушенная,  намного сильнее размалёванная. Она любезно открыла входную дверь, придержав её, пропустила  Егора вперёд.– Если насчёт пенсии,– поднимайтесь на третий этаж.

В вестибюле перед лестницей, ведущей на этажи, стоял большущий стол. Около него охранники: два огромных мордоворота, перед которыми Илья Муромец, наверное, выглядел бы маломеркой. Одетые с иголочки в униформу, они безудержно над чем-то хохотали, не обращая внимания ни на дамочку, цокавшую каблучками по паркету длинного коридора, ни на Егора, поднимавшегося по лестнице наверх. Их громкий смех неприятен был Егору, казалось, они смеются над ним.  «Жирные коты!– подумал Егор, с опаской косясь на охранников.– Недурно устроились!»– старик  десятым чувством понимал, что и тут без доли его пенсии не обошлось.