Смех Циклопа

– А вы вообразите себя перед полутысячным залом, заплатившим за смех и готовым вас распять, если вы провалитесь.

Исидор кипятит воду и делает ей растворимый кофе. Себе он заваривает зеленый чай. Потом берет бинокль и изучает окрестности.

– Эти шутки без авторства – все равно что воровство, о котором никто не знает, потому что некому пожаловаться, – продолжает он.

Она встает и тоже вглядывается в морскую даль.

– Думаете, мы найдем GLH?

– Тристан Маньяр верил, что найдет. Для того он и вышел в море.

– Маленький вопрос: почему вы решили, что мы на правильном острове?

– Перед отплытием я нашел планы плавания судов, на которых вышли в море преследователи Тристана Маньяра.

– Маршрут обрывается здесь?

– Примерно. Не могу уверенно утверждать, что именно на этом островке…

Лукреция настораживается.

Не может?..

– Я думал прочесать этот сектор. Это не должно было занять много времени. По-моему, мы в правильном месте.

– Мы в открытом море! Это все равно что…

– …искать иголку в стоге сена? Мой ответ вам известен.

Ага, всего-то поджечь стог и потом пошарить в золе магнитом. Одна из его любимых формулировок.

– Выше голову, Лукреция. Я нашел на мореходной карте этого участка залива Морбиан три островка, отличающихся тем, что ни одно судно ни за что к ним не пристанет, настолько они неинтересные. Нас ждут еще два. Во времени мы не ограничены.

Она вскакивает и запихивает в рюкзаки снаряжение, бормоча неясные угрозы.

Они погружаются на яхту и отплывают в сторону начинающего хмуриться горизонта.

79

«Урок логики. Учительница спрашивает учеников:

– Три вороны сели на провода. Одну подстрелил охотник. Сколько осталось ворон?

– Конечно, две, – торопится с ответом один ученик.

– Нет, ни одной, – возражает учительница. – От выстрела две другие улетели. Ответ неверный, он свидетельствует о примитивном направлении ваших мыслей.

– Можно мне тоже задать вам вопрос, мадам? – спрашивает тот же ученик.

– Почему нет, лишь бы по теме нашего урока логики.

– Три женщины едят на пляже мороженое. Одна лижет, другая кусает, третья сосет. Какая замужем?

– Я бы сказала, что третья.

– Нет. Правильный ответ – та, у которой обручальное кольцо. Ваш неверный ответ свидетельствует о направлении ваших мыслей».

Из скетча Дариуса Возняка «По логике вещей».

80

Смеркается, веет прохладой. У обоих побелели руки, так давно и напряженно они тянут за снасти.

Небо похоже на непрерывно меняющиеся театральные декорации. Маленький парусник все шустрее бежит навстречу ночи.

Внезапно взгляд Исидора падает на экран айфона, и он резко меняет курс, разворачиваясь левым бортом.

– Скоро мы достигнем места назначения.

– Приступ вашей прославленной интуиции? – усмехается Лукреция. – Хорошо хоть прогноз обнадеживает.

Но тут нахмурившееся небо озаряется молнией. Гремит гром, рассыпающийся на тысячи мелких молоточков. Начинается дождь.

Ленты на парусах начинают трепетать, флюгер на мачте вращается вокруг своей оси. На воде вскипают пенные барашки, издали приближаются, вздуваясь на глазах, грозные валы.

Маленькую яхту треплет буря. Волны подбрасывают ее к небесам. В ушах свистит ветер. Двое журналистов цепляются за снасти, кажется, их мчит в самую преисподнюю.

Исидор Каценберг жестом приказывает ослабить кливер. Она выполняет команду, парус опадает, она крепит снасть.

– Что теперь? – кричит она, перекрикивая ураган.

– Идем ко дну! Воды уже почти по колено!

– Я впервые на паруснике! – вопит она.

– И я!

Что?! Мне не послышалось?

– ЧТО ВЫ СКАЗАЛИ?

– Я УЧУСЬ, ЛУКРЕЦИЯ!

Яхта взлетает ввысь и под адский шум летит в бездну.

От удара Исидор выпускает штурвал, и яхту начинает разворачивать, она резко кренится.

Мачта со свистом разрезает воздух и бьет Лукрецию в лоб. Журналистка оглушена, но ледяная волна приводит ее в чувство. По ее щеке ползет струйка крови.

Исидор, встревоженный сильнее, чем готов показать, торопится к ней.

– А все ваша жизненная позиция! – кричит он, пригибаясь, чтобы его не смыло волной. – Вы вечно обозлены. Вселенная отвечает вам тем же. Вы наносите удар и получаете от нее сдачу.

– Мне не нравятся ваш юмор и ваша философия, Исидор, – огрызается она, щупая шишку на лбу.

– Осторожно! Втяните голову в плечи!

Мачта пятиметровой яхты снова со свистом режет воздух. Журналистка едва не получает новый удар по голове.

– Умный человек не совершает дважды одну и ту же ошибку, – наставляет он ее под шум разыгравшейся стихии.

Их подбрасывает и роняет очередная волна. Он опять выпускает штурвал, и его волочит вперед. В этот раз по лбу достается ему. Под треск лопающихся переборок он валится на палубу.

«Кажется, я нащупал пружину юмора, – проносится у него в голове. – Лезешь с советами – получаешь ими же по физиономии. Поделом мне!»

Поднеся ладонь ко лбу, он убеждается, что тоже заработал шишку.

Перемещаясь по палубе чуть ли не ползком, они пытаются убрать парус, тянут за снасти, чтобы унять их биение на взбесившемся ветру.

Небо из темного становится черным. Теперь не видно ни зги.