Смена. 12 часов с медсестрой из онкологического отделения: события, переживания и пациенты, отвоеванные у болезни

Внезапно у меня начинает кружиться голова. Я смотрю на часы: без четверти два. Обычно голова у меня кружится после двух, но сегодня, кроме тех нескольких крекеров и конфет Дороти, я так ничего с утра и не поела. Головокружение пройдет, однако потом мне будут сложно даваться даже самые элементарные задачи. Я не представляю угрозы для пациентов, когда голодная – просто делаю все медленно, и чем дольше не ем, тем медлительнее становлюсь.

Мне нужно пообедать. С выпиской Дороти можно повременить еще несколько минут, и священник обычно сообщает о своем прибытии, так что я могу смело уйти с этажа, не боясь ее упустить.

Обед – больная тема для многих медсестер. Нам не платят за те тридцать минут, что якобы отводятся на обед, однако за нашими пациентами обычно некому присмотреть в это время, так что большинство из нас не делает перерыва на обед, не получая за это никакой надбавки.

Я слышала, что медсестры даже подавали групповые иски из-за того, что им не оплачивают работу в обеденные перерывы, которые мы практически никогда не используем, но, насколько я знаю, это по-прежнему является весьма распространенной практикой.

Даже когда медсестрам и предоставляется формальная возможность отмечать, что они не брали перерыв на обед, а значит, больница должна за это время заплатить, ими искусно манипулируют, чтобы они не ставили такую отметку каждый день. На первой своей работе я проработала целый год, прежде чем узнала, что мне должны оплачивать это время. Согласно трудовому праву, на обед должно отводиться полчаса полностью свободного времени, однако на моем этаже это непозволительная роскошь, так что по закону практически каждой медсестре, с которой я работаю, должны доплачивать за работу в обеденное время каждый день.

И я уже молчу о том, как физически тяжело переносить голод. Единственным источником энергии, используемым нашим мозгом, является глюкоза. Так что когда я не ем, то мой мозг оказывается лишен столь необходимой ему для нормальной работы топлива. На протяжении всей смены я хожу из палаты в палату, поднимаю пациентов, толкаю каталки, двигаю кровати, поднимаю и опускаю штативы капельниц. На все это нужна энергия. Когда я не ем, мой топливный бак пустеет – простейшая физиология.

Сразу поясню: я не строю из себя мученицу. Я бы с радостью передавала своих пациентов некой «обеденной» медсестре ровно на полчаса, чтобы спокойно поесть и хорошенько отдохнуть в середине рабочего дня. Только вот на нашем этаже нет никаких таких «обеденных» медсестер, и мне бы не хотелось брать на себя четверых дополнительных пациентов какой-то другой медсестры, а затем просить ту же самую медсестру присмотреть за моими пациентами, чтобы я могла поесть. Мне попросту не справиться с удвоенным количеством пациентов, пускай всего и на полчаса. Более того, это слишком опасно.

Сейчас, однако, состояние всех моих пациентов стабильное, а мне просто необходимо поесть. В комнате отдыха больше никого нет, так что я выключаю висящий там на стене телевизор с широким экраном. После всего этого шума и гама, что окружают меня на этаже, хочется тишины.

Достав из холодильника свой обед, я присаживаюсь и тут же чувствую, как успела за день устать. Мне хотелось бы положить на стол свои руки, опустить на них голову и закрыть глаза. Но первым делом еда. Я быстро съедаю свой сэндвич с индейкой, стараясь не забывать тщательно жевать и глубоко дышать между укусами. Я запиваю сэндвич водой со льдом, которую потягиваю через соломинку.

Проглотить. Выпить. Вдохнуть. Укусить. Пережевать. Вдохнуть. Проглотить.

Я начинаю чувствовать, как поднимается уровень сахара у меня в крови. Туман в голове рассеивается, и я несколько раз моргаю. Что может быть лучше, чем еда, когда ты голоден?

Раздается стук в дверь, и голову просовывает Майя, санитарка.

– Слушай, я знаю, что у тебя обед.

– Нет, ничего. – Жестом я показываю на пустой полиэтиленовый пакет и крошки на столе. – Я уже поела.

– Что ж, дело в Кандас Мур.

– Угу?

Она начинает отсчитывать пальцы, разгибая первым делом указательный:

– Она хочет знать, где ей раздобыть дополнительные крючки для одежды, – следом идет средний палец, – а также можно ли увеличить напор воды в душе.

– Напор воды?

Санитарка кивает. Она разгибает безымянный палец: «И еще она просила тебя поблагодарить за новую шторку для душа».

– Ох, они ее все-таки поменяли, – улыбаюсь я, хотя это всего лишь какая-то шторка для душа. – Так что, она приняла душ или нет?

Майя пожимает плечами, давая понять, что не имеет ни малейшего представления.

– Ее кузина сказала, что напор совсем никудышный.