Смерч

— Должен вам сообщить, друзья, что вы сейчас вливаетесь в артиллерийскую часть особого назначения. И все-таки не задирайте нос перед пехотой. Это она форсировала Днепр… — Майор встал. — Вот, кстати, и старшина… Ну! Кто хочет первым?

Сурин сделал шаг вперед.

— Разрешите?

— Прошу вас за мной.

Пока шел медосмотр, Дергач дал Чулкову несколько полезных советов. Если майор начнет настаивать на госпитализации, то Чулков должен твердить одно: хочу остаться в части, на людях, мол, скорей окрепну.

— Проси поначалу посильное дело. Чем командовал при форсировании?

— Штурмовым подразделением.

— В случае беды прямым ходом к батарейному. Понял?

Чулков с признательностью пожал руку повару. Первый раз видит, а будто о близком заботится.

Майор даже присвистнул, когда осмотрел Дениса.

— Это же… Это безобразие! Вас надо в госпиталь! У вас руки трясутся. Нервы ни к черту. Вы… вы похожи на разобранный дизель. Это вы понимаете?

— Я, товарищ гвардии майор, понимаю одно: воевал и воевать буду. Мое выздоровление зависит от меня, от стремления выздороветь во что бы то ни стало. На деле убедился. Я ведь даже ходить не мог. А сейчас? Нервы можно и в кулаке держать.

— Это совершенно правильно. Но травма, травма!..

— Конечно, травма… Нелегкая штука. Но выдержу, если поможете, на месте.

— Разумеется, приложим все силы, чтобы вернуть вас в строй. Но сейчас, в данную минуту, я не вижу, так сказать, места применения… Куда и как вас?.. — медик развел руками.

— Товарищ гвардии майор, — Чулков прижал обе руки к гулко бухающему сердцу. — Все в данную минуту зависит от вас лично. Не говорите всего капитану Назарову, а уж я… я постараюсь.

3

Сразу после ужина старшина Колесников повел новичков в дивизион.

— Куда вы нас? — спросил Чулков.

— Спросите лучше зачем. Промывать мозги новичкам будут. А вас всего восемнадцать гавриков собралось.

— А кто? — поинтересовался Николай.

— Промывать-то? Кому поручат. Может, замполит, подполковник Виноградов, но лучше, если капитан Назаров. Интересно рассказывает.

Во дворе усадьбы их поджидали остальные новички. Все они были как на подбор: высокие, плечистые, физически развитые, и, судя по медалям, не раз побывали в боях. У одного сержанта Денис увидел новенький орден Красного Знамени.

Капитан Назаров глазами указал новичкам на плетеные кошелки, перевернутые вверх дном. Уселись на них.

— Беседа будет короткая. Предварительная, — начал Назаров. — Все вы в какой-то степени знакомы с артиллерией, минометами. Это обычное оружие. Гвардейских минометов, которыми нас вооружила страна, не имеет ни одна армия мира. Это самое грозное оружие. Фашисты дорого бы дали, чтобы овладеть тайной реактивных снарядов. Каждый из вас должен строжайше блюсти военную тайну. Об этом с вами еще особо будут говорить с каждым в отдельности. А сейчас проникнитесь гордостью, что всем вам оказана честь служить в гвардейском минометном полку, бить врага ракетами, принципиально новым, еще не виданным оружием. Сообщу вам самые общие сведения. Отечественная наша наука ракетами начала заниматься чуть ли не с семнадцатого века. Самый богатый вклад в основы ракетостроения вложили русские ученые, сначала Константинов, потом Циолковский. Советские ученые — имена их пока что до поры до времени будут держаться в секрете — и разработали, и сконструировали боевые установки, а конкретно — БМ-13, или, проще, — М-13.

— А что означают буквы и цифры? — нетерпеливо спросил кто-то.

Назаров понимающе улыбнулся, ответил:

— Расшифровка проста. Боевая машина калибра сто тридцать два миллиметра. Есть и другие установки — М-8, М-30.

Рассказ длился около двадцати минут. Каждое слово для новичков оказывалось откровением. Как выяснилось, капитан Назаров лично был знаком с первым командиром отдельной экспериментальной батареи реактивной артиллерии Резерва Верховного Главнокомандования капитаном Иваном Андреевичем Флеровым. Под его командованием семь установок БМ-13 дали первый залп по скоплению фашистов на станции Орша 14 июля 1941 года. За первым залпом последовал второй, а потом и третий. По донесениям нашей разведки, триста тридцать шесть ракет, обрушившихся на головы ошеломленных гитлеровцев, вызвали ужасающую панику. Станция была забита эшелонами с живой силой и техникой. Все рушилось и горело. От пережитого ужаса десятки солдат сошли с ума. Фашисты вывезли со станции три эшелона с убитыми и ранеными. Вывезти что-либо из техники немцы не могли: все машины и механизмы были или разбиты, или сгорели.

Велик был материальный ущерб, но куда большим оказался для гитлеровского командования ущерб моральный. Наступление на этом участке фронта было сорвано. В Берлине всполошились. Из гитлеровского генерального штаба в войска спешно поступила директива.

Назаров достал из планшета блокнот, полистал его и стал читать: