Смерть для бессмертных

Нет, конечно же, она купалась вместе с сыном в каждом встречном водоеме — будь то озеро, или речка, но все же вот так — под душем… под теплыми струями воды… используя нечто похожее на шампунь и мыло, пусть и весьма отдаленно их напоминающие…

Это было блаженно!

— Шел бы ты отсюда, щегол, пока по морде не получил! — рявкнул какой-то бугай. Он стоят рядом с девочкой, которая сидела на земле и плакала. А ее сын, очевидно, эту самую девочку пытался защищать.

Потому она решила не вмешиваться. Встала поодаль, позволяя сыну разбираться самому.

— Ты че, глухой?! Пшёл вон отсюда!

Но ее сын не отсупал. Он продолжал стоять между этим здоровяком и девочкой, немигающим взглядом буравя задиру.

— Ну все, щегол, ты сам напросился! — и бугай замахивается.

Девушка забеспокоилась, но совсем не за сына. Ей стало страшно, что ее ребенок может сотворить нечто, что в этом городе в будущем будет обсуждаться. И хотя он и дал ей слово, что не влипнет в неприятности…

По крайней мере, ее успокаивало хотя бы то, что мальчиком движило благородство.

Она молча проследила за тем, как бугай перелетает через ее сына и падает на землю, зарабатывая далеко не первые в своей жизни ссадины. А затем, весь покрасневший от злости, вновь рвется в бой. И на этот раз улетает уже в противоположную сторону. Сын держит слово — и лишь защищается.

Опрокидывает хулигана и в третий раз, пока, наконец, в поединок не вмешивается кто-то из взрослых.

— Что происходит?! Снова ты, Нуреги?!

— Не я! Это все этот щегол начал!

— Неправда! — закричала девочка. — Это Нуреги! А этот мальчик меня защищал!

— Так я и думал! — мужчина хватает Нуреги за ухо. — Иди домой! Я сегодня же все расскажу твоему отцу!

Когда этот хулиган, вместе со своими дружками, спешно убегает, мужчина опускается перед маленьким героем на колено.

— А ты не испугался их, молодец. Хотя их и было больше. Как тебя звать?

Но мальчик ничего не говорил. Лишь молча смотрел мужчине в глаза.

— Он не ответит, — говорит его мать, приближаясь к месту потасовки. Мужчина тут же вскакивает с земли, словно по команде «Смирно!» — Он не говорит.

— Да?.. ох… прошу меня простить… мое имя Бальмонд, — произносит мужчина, растерянно глядя то на красавицу, то на ее сына.

Девушка улыбается, а затем называет мужчине своё: «Элеонор».

***

Бальмонд никогда прежде не разговаривал с такими красавицами. Обычно его всего парализовывало, когда он видел подобную красоту, но вот с Элеонор… с ней он оказался чрезвычайно разговорчивым. Это было совсем для него неестественно. А быть может, дело было даже в ней?

За те полчаса, что он провожал ее до замка графа, он успел рассказать ей все, что знал: от истории Айронхолла — и вплоть до своего генеалогического древа. Рассказал, что он уже три года как вдовец, воспитывающий в одиночку восьмилетнюю дочь. Рассказал, что первая жена, родная мать его дочери, умерла еще при родах.

— А… Ваш муж? — немного стесняясь, спрашивает Бальмонд, в ответ на что Элеонор улыбается.

— Надеетесь услышать, что я тоже вдова?

— О нет, что Вы… — лжет Бальмонд, а затем смотрит на девушку, и ему становится за это стыдно стыдно. — Ну… если честно, то… да…

Он кивает головой, после чего тут же прячет глаза.

— Не стоит стесняться — это нормально, — касается Элеонор его руки, словно чтобы поддержать. Ее сын идет немного поодаль, хотя и все равно слышит их разговор. Каждое слово. — Я не вдова, так как не была замужем. Но мой возлюбленный, действительно, погиб.

— Мне жаль, — еще одна очередная ложь. В душе Бальмонд обрадовался так, как не радовался уже давненько.

— Не думаю, — улыбается Элеонор, глядя мужчине в глаза. — Вы такой лгун, мсье Бальмонд!

Он снова прячет глаза и чешет затылок.

— Но отец Хейзела жив.

Бальмонд нахмурился. Ее возлюбленный мертв, но отец ее сына — жив?..

— Что, милый Бальмонд, я немного упала в Ваших глазах? — девушка вновь улыбается.

— Нет-нет, что вы…

Она тяжело вздыхает.

— Знаю, что упала. Блудливая женщина, да? Поверьте, то, что вы узнали — не самое худшее, что можете узнать еще обо мне.

— Вы красивы, — пожимает он плечами. — Наверное, такие красавицы могут себе позволить быть… более… любвеобильными. Чем прочие леди.

— Бальмонд, — они останавливаются, и она берет его руки, смотрит в глаза. — Бальмонд, я знаю, что нравлюсь Вам, как женщина. И знаю, что Вы уже успели настроить воздушных замков относительно меня. Знаю, что Вашей дочери нужна мать, а моему сыну — отец. Но поверьте мне, женщина, что лежала между двумя мужчинами, зачала от одного из них, а затем убежала с третьим — не самая лучшая для Вас кандидатура.

Все это Бальмонд выслушал с приоткрытым ртом и округлившимися от удивления глазами.

Немедля, Элеонор приблизилась к нему и поцеловала в засос.

А затем, завершив это дело, молча ушла, взяв сына за руку и уводя его к входу в замок. Туда, где проживал один из ее учеников, десять лет назад которому она преподавала в школе математику. В том, что Бальмонда она видит в последний в своей жизни раз, она даже не сомневалась.

***