Смерть домохозяйки и другие тексты

Больше уже не воспринимается как данность, что литература – это пространство, где общество и личность сталкиваются в контексте экзистенциальных, политических и философских проблем. Также не воспринимается как данность и то, что современная литература должна описываться с помощью таких категорий, как автономия, субверсия и новаторство. Это не значит, что литература сдала свои позиции; просто на наши представления о ее сущности легла тень произвольности. Или, как говорил Франсуа Гайяр: было бы неправильно и даже несправедливо думать, что разочарование, которое многие чувствуют в отношении современного искусства, является доказательством того, что искусство умерло. Это разочарование, скорее, связано с тем, что критерии, по которым мы судим искусство, мертвы.

Так что мы, представители современной западной цивилизации, состоим в близком родстве с теми самыми посетителями художественных галерей, которых упоминает Вальтер Беньямин, – особенно когда мы рассуждаем о маргинализации литературы. На наших лицах, когда мы открываем книгу, написано плохо скрытое разочарование от того, что в ней содержится всего лишь текст.

Ролан Барт и девочка в Зимнем Саду

Впервые опубликовано в газете Dagens Nyheter 16 июня 1986 года под названием «Каждая фотография – свидетельство смерти».

В 1898 году, где-то на юге Франции, пятилетняя девочка стоит в оранжерее. Она застенчиво глядит на фотографа.

Восемьдесят лет спустя Ролан Барт держит в руках эту фотографию. Он узнаёт любимое лицо. Он узнаёт ту, что была самым важным человеком в его жизни. Недавно она умерла. Его мать.

Фотография навела на мысли об автобиографии, но Барт отложил этот проект и взялся за книгу, которой суждено было стать его последней: «Camera lucida» (1980; оригинальное название – «La chambre claire»). По-шведски книга вышла под названием «Светлая камера. Размышления о фотографии». Старый снимок матери пробудил интерес Барта к фотографии в целом – не столько как к искусству, сколько как к феномену, вещи в себе. В чем заключается сущность фотографии, ее эйдос, как это называет Барт?

«Camera Lucida» состоит из пятидесяти мини-эссе. Это своего рода книга-медитация; ассоциации свободно роятся вокруг основного предмета изучения. Книга представляет собой феноменологическое исследование, но также включает автобиографические заметки; помимо прочего это еще и диалог с Марселем Прустом, и рассуждение о фотографии как химическом процессе.

Книгу иллюстрируют работы известных и неизвестных фотографов, и принцип отбора этих снимков – исключительно субъективный. Таким образом Барт пытается найти универсальные характеристики фотографии.

Фотография, – замечает Барт, – отличается от всех прочих изображений реальности, например от живописного полотна или кинофильма, потому что она неразрывно связана с изображаемым – референтом. Фотография – это увековеченная случайность, фрагмент реальности и остановленное время. На фотографии знак и означаемое становятся единым целым, и поэтому «сообщение» фотографии, ее смысл не кодифицирован.

Тот, кто рассматривает снимок, воспринимает свет как объект изображения: человек, запечатленный на фото, всё его тело словно светятся «духовной текстурой». Не случайно Барт так часто говорит о «сатори», дзен-буддистском эквиваленте эпифании: это внезапное понимание, момент прозрения. Это визуальное восприятие в его наиболее чистой форме, не опосредованное историей или культурой. Это сознание, опустошенное и наполненное одновременно. Глядя на некоторые снимки, пишет Барт, «я чувствую себя дикарем, ребенком, маньяком, я отказываюсь от любого знания, любой культуры»[17].

Говоря о фотографии, Барт демонстрирует оригинальность подхода, проницательность и дерзость, свойственные ему тогда, когда, основываясь на структурной лингвистике, он производит анализ произведений великих французских писателей. Ту же новаторскую методику и тот же категориальный аппарат Барт использует, когда исследует социум как знаковую систему.

В одном из своих ранних эссе, «Фотографическое сообщение» (1961), Барт рассуждает о газетной фотографии и выделяет две ее наиболее существенные характеристики. Первая – самая главная – сводится к тому, что фотография, в отличие от прочих изображений, является идеальным аналогом реальности. То, что запечатлено на снимке, на самом деле существовало, событие действительно имело место, и фотография сама по себе – тому доказательство. И таким образом, сообщение не кодифицировано. Барт называет это денотативным сообщением фотографии.

Но вот что интересует Барта в первую очередь – это коннотативное сообщение фотографии. Общество и особенно средства массовой коммуникации кодируют фотографию и транслируют определенные идеологические и моральные представления, манипулируя уникальной доказательной возможностью фотографии.