Смерть — это сон. Белая вдова

Выйдя на показавшуюся поначалу весьма обещающую улицу, он вскоре очутился в сплошном лабиринте извилистых переулков между бесконечными рядами складских помещений, источавших щекочущие воображение ароматы наряду с совершенно очевидным запахом раскаленного металла и кипящего масла. Он нахмурился, потянув носом воздух. Немалое удивление у него вызвало и то, что асфальт у него под ногами был совершенно выщерблен и загажен различным мусором.

А еще больше его удивляло то, что район этот был очень плохо освещен.

В переулке у него за спиною что-то звякнуло. Совсем тихо, как будто перевернулся под чьей-то ногой кусок щебенки или обозначило свое наличие какое-то металлическое снаряжение. За этим звуком послышалось приглушенное шипение, как будто кто-то втягивал сквозь зубы воздух или терлась одежда о стену.

Брэд не выдержал и ускорил шаг.

Затем побежал по переулку, то и дело высоко подпрыгивая, чтобы не споткнуться о какое-нибудь препятствие, и пристально обшаривая темноту настороженным взглядом. Позади него раздалось приглушенное ругательство и звуки тяжелых шагов погони.

— Ты должен понять меня, Том, — проскрежетал чей-то свирепый голос. — Ты позволил ему дать деру от страха. Почему ты не пришил его из своей пушки?

— Брось зря трепаться, — последовал грубый ответ сквозь зубы. — Ты сам виноват в этом, остолоп. Будь у тебя ноги, как ноги, этот простак…

Затем последовал целый поток непристойных ругательств — тот из преследователей, что говорил, споткнулся, а Брэд, пустившись со всех ног, метнулся за угол и почувствовал неожиданное облегчение, увидев впереди размытое пятно желтого цвета.

Свет исходил из чадящего факела, торчащего из украшенного затейливыми завитушками кронштейна из кованого железа, водруженного на стену над темным входом под ним. Поверхность и здесь была такой же неровной, немощеной, к тому же еще и покрытой скользкой грязью. Слизь эта громко чавкала у него под ногами, пока он бежал к факелу. Привлеченный, по-видимому, этими звуками, навстречу ему из двери вышел высокий худой мужчина в длинном, едва ли не до колен, камзоле и высоких сапогах, столь популярных среди разбойников с большой дороги восемнадцатого столетия, с длинными, повязанными сзади лентой, волосами. С переброшенной через одно плечо портупеи свисала рапира. На покоившейся на эфесе рапиры руке ярко блестело кольцо.

Он был не один. Из-за его спины выглядывала целая толпа столь же экзотически выряженных современников «века просвещения». У некоторых из них были высокие напудренные парики и отороченные тесьмой сюртуки, у других были выпачканные сажей лица и засаленные передники, кое-кто из особо изысканно одетых франтов презрительно закрывал ноздри надушенными носовыми платками, украшенными тончайшими кружевами. Однако все они глядели на Брэда с той особой алчностью, которая характерна для пресытившихся жизнью людей и жаждущих любых острых ощущений, которые могли бы развеять скуку, которая их одолевала.

— Ну-ка, постой, милейший! — Разбойник с важным видом вышел вперед, с характерным стальным свистом выдернул рапиру из ножен, острие ее приставил к переносице Брэда. — Так вот, сэр, — непререкаемым тоном спросил он. — Что это привело вас в Алсатию?

Брэд почувствовал, как весь сжался в комок. Он уже слышал кое-что об Алсатии, современном варианте воплощения той печально знаменитой части Лондона, которая была прибежищем ворья, грабителей и убийц. Он знал также и кое-что еще. В подобных районах единственным законом был Закон джунглей. Входящий туда действовал на свой страх и риск.

— Ну? — кончик рапиры приблизился на дюйм к его глазам.

— Оне не в духе! — манерничая, протянул один из франтов. — Это болван не желают с нами разговаривать. Ну-ка, пощекочи его разок-другой своей рапирой, Джек. Может быть, это развяжет его язык.

— Еще бы, Лорд Сесиль, — ухмыльнулся разбойник. — Что может быть лучше доброй холодной стали для того, чтобы взломать любую печать.

Он неожиданно сделал резкий выпад, в результате которого Брэд наверняка лишился бы одного из своих глаз — кончик рапиры поигрывал менее, чем в дюйме от него, — но к этому мгновенью Брэд уже принял решение. Бежать было некуда. Не к кому было взывать о помощи, а сопротивляться было бесполезно — у него не было никаких шансов победить противников. Оставалось только одно — притвориться. Пренебрежительным взмахом руки он отшвырнул от своего лица кончик смертоносного оружия.

— Проклятье! — взревел он, надеясь в душе на то, что акцент, к которому он прибегнул, окажется здесь вполне уместным. — Никак уж не думал, что со мной могут обращаться, как со скотиной! Неужели Дик Тарпин не заслужил более теплого приема? — Гордо подняв голову, он с важным видом направился к двери. — Прочь с дороги, шелудивые псы, и даже не мечтайте о том, чтобы помешать тому, кому вы достойны только лизать пятки, пропустить кружку доброго эля!